Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Другой слесарь на его месте наверняка бы ругался и возмущался тем, что его заваливают всякой посторонней работой. Но Виктор Дмитриевич всегда готов был сделать все необходимое. К нему обращались за чем угодно и когда угодно.

Это ведь даже приятно. Прибежит вдруг запыхавшийся человек и прерывисто, еще стоя в дверях мастерской, быстро проговорит:

— Будьте добры, заклинило барабаны... А завтра в трех отделениях баня, и белье еще не готово!

Приятно не то, конечно, что случилась такая беда, а то, что ты можешь помочь в беде товарищам. И не все ли тогда равно — утро уже или еще вечер, день или ночь. Раз ты нужен, ты должен пойти и исправить барабаны, чтобы белье было готово и во всех трех отделениях больные помылись вовремя.

Как и в первые дни после выписки, Виктор Дмитриевич продолжал относиться к работе с огромным старанием. Втайне он мечтал — хорошо бы заслужить своей работой благодарность. Это помогло бы скорее забыть ужасное прошлое и почувствовать себя совсем полноценным человеком. Но работал он не только из стремления получить благодарность. Он не мог работать иначе, изголодавшись по труду, — все равно какой, лишь бы труд.

Он так вошел в работу, что не было у него никаких посторонних мыслей, ни тоски, ни скуки. Не до скуки тут, когда день-деньской вертишься как белка в колесе. К тому же и зарплата маленькая, на нее не разгонишься и не сделаешь всего, что надо и что хотелось бы, и не прибережешь хоть самую малость для будущего.

Приработок Виктор Дмитриевич постоянно находил здесь же, в больнице, подгоняя к замкам ключи, ремонтируя домашнюю утварь. На каждом шагу он чувствовал, что ему хотят помочь. Старшая сестра пятого отделения Анна Андреевна не забывала его: забегала в мастерскую, приносила для ремонта и свои и соседские замки, керосинки, патефоны.

За это время Виктор Дмитриевич еще больше сдружился с Колей Петровым. Петров даже уступил ему часть своих заказов, — он тоже подрабатывал где-то. Виктор Дмитриевич отказался было, но Коля чуть не обиделся,

— Ты же только что выписался, тебе жизнь свою устраивать надо.

Вместо короткой прогулки Виктор Дмитриевич по вечерам иногда сопровождал Колю к трамвайной остановке, — Коля обязательно брал с собою детей и ходил встречать жену: она училась вместе с Лелей, В отношениях Коли с женой было столько заботы друг о друге, что Виктор Дмитриевич, видя их вместе, каждый раз задумывался о семье.

Эти мысли одолели его еще сильнее, когда однажды тетя Феня пригласила к себе на чай, Ему очень понравилось в ее тесноватых, но уютных комнатках.

— У вас так, будто вы всегда гостей ожидаете, — заметил он.

— Самые дорогие гости в нашем доме — мы сами, — ответила тогда тетя Феня.

На фонарных столбах и садовой ограде появились высокие, остроконечные шапки снега, По утрам Виктор Дмитриевич наблюдал, как перед работой Коля Петров со своим старшим, пятилетним, сыном бегал на лыжах по больничному парку. Малыш шел впереди, все время оборачивался и кричал:

— Папа, не отставай!..

Каждый вечер Виктор Дмитриевич отправлялся вместе с Петровым к трамвайной остановке: Коля встречал с занятий жену, а он — Лелю. Около ворот они расходились в разные стороны.

Если не было сильного мороза, Виктор Дмитриевич и Леля еще часа полтора-два бродили по ночному парку, протаптывая тропки в самых глухих уголках...

Они стояли под деревом и, как случалось иногда, молчали. Хорошо было молчать и смотреть на бело-синий снег между стволами.

Леля взяла Виктора Дмитриевича за отвороты пальто, притянула к себе и рассмеялась:

— Ты помнишь, когда тебя привезли первый раз? Под Новый год. Алексей Тихонович тогда наворожил, что дед-мороз привезет мне в подарок жениха. Смешно, правда?.. И привезли — старика Кошелева. А потом — тебя... Какой он все-таки хороший, Алексей Тихонович... И ты — хороший... Хороший?

— Я буду хорошим... — Виктор Дмитриевич губами снял снежинки, осевшие на Лелиных бровях.

— Ты и сейчас — хороший... и мой... да?..

Леля видела теперь в Викторе Дмитриевиче совсем нового человека, даже лучше, чем она ожидала. Он был лучше не потому, что новая одежда, вместо прежнего больничного халата, сразу же изменила его внешность. Раньше всего изменилось его лицо: с него сошла тень былой тревоги и внутренней напряженности. Лишь сейчас Леля как следует поняла, почему так страдала Ася, вспоминая свою былую жизнь с Виктором Дмитриевичем, — да, такой человек может дать женщине настоящее счастье...