Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Как-то перед ужином в мастерскую заглянула пожилая женщина. Из-под пальто у нее виднелся белый халат. Виктор Дмитриевич предположил, что зашел кто-нибудь из месткома или работников конторы, — в конторе он бывал редко и знал там еще немногих.

Женщина обошла мастерскую, посмотрела жилую комнату. Виктор Дмитриевич отметил, что походка у этой женщины не старческая, а твердая, четкая. Но голос ему не понравился — суховатый, даже как будто резкий. Теми же чертами отмечалось и лицо — худое, бледное, подвижное, привлекающее только энергичными движениями тонких губ и строгими, внимательными глазами.

Сев на скамейку около верстака, женщина закурила, принялась расспрашивать Виктора Дмитриевича. Он не терпел любопытствующих и вначале отвечал неохотно. Но в вопросах посетительницы не слышалось праздного любопытства. Вопросы она задавала дельные. Виктор Дмитриевич постепенно увлекся и подробно рассказал о своем замысле. Если хорошо организовать мастерскую, то добрую половину заказов, сдаваемых сейчас втридорога на сторону, легко будет выполнять на месте. Мастерскую можно использовать и для трудовой терапии. Она станет обслуживать не только всю техническую часть, но и гараж, и лечхоз, и лечебные мастерские.

Женщина слушала, курила, еще задавала вопросы, и через полчаса, извинившись, что оторвала Виктора Дмитриевича от работы, ушла.

Следующим утром явился начальник снабжения, потребовал точный список всего необходимого для мастерской:

— Марина Ивановна приказала до конца недели закупить все.

Виктор Дмитриевич уже слышал о Марине Ивановне, но никак вчера не мог подумать, что это она заходила к нему в мастерскую. По рассказам о ней, об ее энергии он представлял Марину Ивановну еще молодой, крупной, красивой женщиной. А тут — на тебе! — пришла сухощавая старушка...

К концу недели снабженцы привезли все необходимое. На несколько дней выделили в помощь механика. Вместе они быстро закончили оборудование мастерской.

Виктор Дмитриевич часто встречал теперь Марину Ивановну на территории больницы. Несколько раз она заходила в мастерскую. Он поблагодарил ее за помощь. Она суховато ответила:

— Все, что вы просили, мы сделали. А теперь уж мы будем спрашивать работу с вас...

В этот день он впервые забыл о том, что пришел сюда с больничной койки. Ему захотелось работать еще больше и лучше — так, чтобы похвалила Марина Ивановна.

Коля Петров помог смонтировать дополнительное экономичное освещение около рабочих мест. Над станком и наждачным кругом лампочки загорались лишь при включении моторов.

Виктор Дмитриевич слышал о подобных устройствах и не находил в них ничего особенного. Но все, что было сделано в мастерской своими руками, выглядело для него прямо новшеством, доставляло настоящую радость.

В мастерской постоянно бывало людно. Она стала своеобразным техническим центром больницы. Все так быстро привыкли к мастерской, и она так неразрывно связалась для всех с Виктором Дмитриевичем, что в больнице и не говорили иначе, как «мастерская Новикова». Мастерская стала даже каким-то топографическим понятием на территории больницы. Часто можно было слышать, как сестры, хозяйственники или санитарки разговаривали между собою:

— Иду я мимо мастерской Новикова...

— Дрова сгружайте за мастерской Новикова...

Так своей работой, Виктор Дмитриевич прочно вошел в жизнь больницы, со всеми ее радостями, трудностями и горестями.

Больница была старая, со своими традициями. В ней когда-то работал Иван Петрович Павлов, и его памятью здесь особенно дорожили. В больнице находилась кафедра научно-исследовательского института. Отделения постоянно пополнялись новейшим оборудованием. Виктора Дмитриевича часто просили помочь установить и опробовать новую аппаратуру.

Эта работа приносила ему истинное удовлетворение. Дело было не только в том, что он с увлечением копался в новом аппарате, подробно знакомился с его устройством. Зная, что люди уже нуждаются в его помощи, работая рядом с врачами, Виктор Дмитриевич начинал постепенно чувствовать себя равным с ними человеком. Ведь за последнее время — до того, как он попал в больницу, — он уже и позабыл, когда с ним уважительно разговаривали. А здесь он всегда встречал самое доброжелательное отношение. И вот это отношение врачей, и Коли Петрова, и тети Фени, частенько наведывавшейся в мастерскую, дало Виктору Дмитриевичу главное, чего он лишился за годы своего падения, — сознание, что он является нужным членом хорошего коллектива.