Георгий Шошмин - Возвращение в жизнь

Был уже вечер. От близости воды воздух над Островами, как всегда в сумерки, повлажнел. Слышался упругий, густой шелест листвы под легким ветром со взморья.

Ася встретила Лелю приветливо, но несколько удивленно: чем вызван приход сестры-обследовательницы?

— Виктору Дмитриевичу скоро начнут специальное лечение и потом выпишут... Вам не хочется видеть его? — спросила Леля, внимательно рассматривая Асю.

Устало проведя рукой по бровям, Ася со стойкой но, видно, трудно дающейся ей твердостью сказала:

— Нет, нам не надо встречаться... Наша встреча не поможет ему...

Леле стало грустно. Без малейшего притворства ей было жаль, что так вот глупо, из-за водки, испортилась, разошлась жизнь двух хороших людей.

Ася предложила чаю и сказала:

— Вы ведь не знали Виктора Дмитриевича в хорошие дни. А я знала. И от этого мне еще тяжелее и больнее, чем вам и любому врачу.

Задумчиво помешивая ложечкой в стакане чая, она вспомнила свои счастливые дни. Но над ними брало верх то страшное, что было связано с пьянством Виктора, — поиски его ночами по пивным, обман с лечением, кража платьев, гнусная ревность. Это страшное и вытравило в сердце Аси и надежду и веру. Она снова отказалась от встречи и предложила только материальную помощь. Леля ответила, что денежная помощь не нужна.

— Он сейчас работает. На заработанные деньги сегодня купили ему белье.

По голосу Лели, по ее застенчивому волнению, от которого вздрагивали ресницы и уголки губ, Ася — истинно женским чутьем — догадывалась, что, видимо, не только официальная обязанность сестры-обследовательницы и не обычная служебная забота о больном привела в ее дом эту молодую и чем-то очень симпатичную женщину.

Ася пытливо присматривалась к смущавшейся Леле... Неужели она могла полюбить Виктора? Хватит ли у нее сил бороться за него? Странно, конечно, полюбить человека в психиатрической больнице. Но много странного бывает в любви... Лишь бы любовь ее не была слепой. Да нет, какая тут может быть слепота? Ведь ей не на что рассчитывать. Он — бездомный, опустившийся человек... Очень сильна должна быть любовь, чтобы поверить сейчас в такого человека, как Виктор.

Прощаясь с Лелей, она сказала:

— Приехать я не могу... не верю... Но он — хороший. И талантливый. Мог бы многое сделать. Он нужен людям... Я искренне хочу ему большого счастья... Женщина, которая, может быть, полюбит его... очень мужественная женщина...

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Последними отблесками лета вспыхнули в листве оранжево-красные гроздья рябины — предвестницы осени. Ягоды, напитанные терпкой, вязкой горечью, ожидали морозца.

Виктор Дмитриевич с нетерпением тоже ожидал зимы — к этому времени должно закончиться лечение.

В лечебных мастерских он познакомился со многими рабочими, близко сошелся с монтером Колей Петровым. Коля оказался хорошим товарищем. А Виктору Дмитриевичу нужна была сейчас дружеская поддержка, чтобы не впасть в уныние. После поездки к Асе Леля некоторое время избегала его, давая улечься волнениям, тревогам, раздумьям. Он же воспринял это по-своему: Леля испугалась.

Ему казалось — и врач тоже забыл о нем. Но Мещеряков ни на один день не оставлял его без внимания.

Забрав из канцелярии паспорт Виктора Дмитриевича, Мещеряков поехал к капитану Батурину. Тому понравилась идея Алексея Тихоновича об организации больницы-колонии:

— И мы помогли бы вам на деле... Интересно, что пример Новикова покажет... Сколько тогда таких, как Новиков, можно было бы по-настоящему возвратить в жизнь!..

В больницу уже несколько раз звонила Вера Георгиевна. Она даже приезжала, но Мещеряков пока не давал ей свидания с Виктором Дмитриевичем. Вера Георгиевна предложила взять его работать в музыкальную библиотеку, но Алексей Тихонович сумел убедить ее, что думать о возвращении Новикова к музыке — слишком рано.

От Аносова Мещеряков принял деньги, добавил их к заработанным Виктором Дмитриевичем, и Леля еще раз съездила в магазины, купила недорогой костюм, рубашки, пальто, кепку, ботинки, носки. Мещеряков условился с Аносовым, чтобы он не встречался с другом до выписки.

Еще раз были сделаны все анализы и рентген. После консультации с заведующим отделением Алексей Тихонович решил провести Новикову лечение тиурамом на облегченных дозах по схеме: тиурам — каждый день по 0,5 грамма в течение месяца, водка — через день, от 30 до 60 граммов.

Перед тем как начать курс тиурама, Мещеряков объяснил Виктору Дмитриевичу, что этот курс будет завершающим этапом лечения и поможет ему только в том случая, если он сам действительно решил больше не пить. Курс — трудный. Опасны и самое лечение и возможные последствия. Если после окончания курса по меньшей мере в течение полугода, а может быть, и года (в некоторых случаях — даже полутора-двух лет) попробовать выпить — грозит смерть.