Владимир Степаненко - Дежурный по звездам

— Нарушитель поставил радиопомехи! — передал озабоченно Кузовлев на КП.

— Знаем. Ищите цель! Высота достигнута! — сказал штурман наведения.

Кузовлев кинул напряженный взгляд на приборы. Нарушитель шел прежним курсом. Белая точка засветки запрыгала по экрану. «Теперь уже не уйти! Попробую предупредить последний раз!» Летчик послал ручку вперед, и истребитель набрал скорость.

Засветка стремительно росла. Маленькая точка увеличивалась перед Кузовлевым, и он молча вел отсчет оставшимся километрам. Впереди мелькнула красная линия огней, как инверсионный след за самолетом.

«Вот тебе и «сова», — подумал лейтенант. — Кажется, четыре двигателя!» Он знал все типы иностранных самолетов и мог узнать их даже по силуэтам.

Нарушитель кинул свой самолет вниз, и засветка пересекла экран по косому углу, как падающая звезда.

Кузовлев терпеливо ждал команду с КП.

— Поведение нарушителя? — строго спросили в микрофон.

— Идет прежним курсом. Видел огни турбин. Бомбардировщик дальнего действия.

— Идите на сближение!

Нарушитель снова бросил бомбардировщик вниз. Засветка ушла за поле экрана. Владимир отвел ручку от себя, и истребитель устремился к морю. Отраженные звезды вдруг вспыхнули яркими огоньками на гребнях волн и тут же стремительно провалились в черноту. Он прервал пикирование и выровнял машину. Внимательно присматривался и искал нарушителя. Перед экраном, как в вьюжный день, мелькали несущиеся черточки, сбиваясь в центре, а затем стремительно разлетались по сторонам.

Ослепительная точка неожиданно мелькнула среди круговерти снежинок. Кузовлев поймал ее, впившись напряженными глазами, сосредоточив сейчас на ней всю свою волю и внимание. Точка стремительно пошла вверх и оказалась в узком кольце.

Большой палец руки сильно придавил плоскую головку кнопки. Кузовлев почувствовал, как по направляющим рельсам скользнула ракета, и машина вздрогнула, освобождаясь от груза. Он нажал еще раз, и вторая ракета ушла вдогонку, ослепляя ярким пламенем.

«Вот и вся игра!» — подумал он, чувствуя смертельную усталость от огромного напряжения. Посмотрел на часы и не мог поверить, что поиск нарушителя и атака заняли лишь считанные минуты. Ему казалось, что все это длилось целую вечность…

— Цель уничтожил! — передал Кузовлев по радио на КП бодрым голосом, стараясь не выдавать своего волнения, как человек, который хорошо потрудился и выполнил сложное задание…

И вдруг летчик почувствовал страшный удар. Истребитель сильно тряхнуло, и он начал падать. Кузовлев попробовал выровнять машину, но она не слушалась. «Что случилось?» — мучительно подумал он, чувствуя, как теплая струйка крови потекла по щеке. Защитный шлем на голове промялся. Завыла сирена, и на приборной доске предостерегающе вспыхнули все красные лампочки, предупреждая об аварии.

— Десятый! Десятый!..

Кузовлев услышал далекий голос штурмана наведения, но не успел ответить. В последний момент нажал кнопку катапультирования. Сильным взрывом Кузовлева выкинуло из кабины истребителя. Мимо него, обдавая жаром, промчался горящий самолет…

Летчик падал в угрюмую черноту моря. На высоких волнах вспыхивали знакомые россыпи звезд и сразу пропадали…

«Падаю в море!» — эта мысль обожгла огнем сознание Кузовлева, но он не в состоянии был сейчас ничего изменить или выбрать другое место для приземления. Он летел вниз, в черную пучину моря. Если бы его ждал лес, тундра или скалистые горы, он, конечно, чувствовал бы себя значительно спокойнее и знал, что ему делать и как себя вести. А море есть море! И к тому же не Черное море с теплой, прогретой солнцем водой, а северное, холодное даже летом. Оно не в чести у моряков за свои свирепые штормы, холод, торосовые нетающие ледяные поля, которые ветры гоняли из одного края в другой до самой зимы.

Хотя Кузовлев считался неплохим пловцом, неприятный холодок пополз по спине. Он лихорадочно старался вспомнить добрые советы из инструкции по производству полетов, что ему надо делать в такой ситуации, но, как назло, они начисто вылетели из головы. «Сколько метров осталось до воды? — тревожно задавал он себе вопрос, напряженно вглядываясь в темноту. Сердце вело гулкий отсчет расстоянию. — Тысяча? Пятьсот? Двести?» При свете он мог спокойно ориентироваться, определять высоту, но глухая чернота проглотила расстояние. Куда-то сразу пропали звезды, мелькавшие перед этим на высоких гребнях волн. Сыпал хлопьями снег, выброшенный внезапно налетевшим снежным зарядом. Но Владимир не замечал снежинок и не ощущал их прохладной свежести на охваченном жаром лице и руках.