ЛибКат » Книги » Проза » Русская классическая проза

Федор Достоевский: Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский: Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Русская классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
5 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Одна из самых мелодраматических книг русской литературы. Можно сказать, что с нее и началась мелодрама как литературный жанр. Трагическое несоответствие романтических представлений о жизни и реальной действительности – вот основная идея романа. Многое в этом произведении читателям казалось необычным: перед ними была поставлена новая этико-социальная проблема – проблема эгоизма.

Федор Достоевский: другие книги автора

Кто написал Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He tried to get up, but fell back again on the ground and began muttering again in the same hoarse choking voice.	Он было хотел приподняться, но, поднявшись немного, опять упал на землю и опять начал что-то бормотать тем же хриплым, удушливым голосом.
I bent down more closely and listened.	Я нагнулся к нему еще ближе и слушал.
"In Vassilyevsky Island," the old man gasped. "The sixth street. The six ... th stre ... et"	- На Васильевском острове, - хрипел старик, - в Шестой линии... в Ше-стой ли-нии...
He sank into silence.	Он замолчал.
"You live in Vassilyevsky Island?	- Вы живете на Васильевском?
But you've come wrong then. That would be to the left, and you've come to the right.	Но вы не туда пошли; это будет налево, а не направо.
I'll take you directly . . ."	Я вас сейчас довезу...
The old man did not stir.	Старик не двигался.
I took his hand; the hand dropped as though it were dead.	Я взял его за руку; рука упала, как мертвая.
I looked into his face, touched him - he was dead.	Я взглянул ему в лицо, дотронулся до него - он был уже мертвый.
I felt as though it had all happened in a dream.	Мне казалось, что все это происходит во сне.
This incident caused me a great deal of trouble, in the course of which my fever passed off of itself.	Это приключение стоило мне больших хлопот, в продолжение которых прошла сама собою моя лихорадка.
The old man's lodging was discovered.	Квартиру старика отыскали.
He did not, however, live in Vassilyevsky Island, but only a couple of paces from the spot where he died, in Klugen's Buildings, in the fifth storey right under the roof, in a separate flat, consisting of a tiny entry and a large lowpitched room, with three slits by way of windows.	Он, однакоже, жил не на Васильевском острову, а в двух шагах от того места, где умер, в доме Клугена, под самою кровлею, в пятом этаже, в отдельной квартире, состоящей из одной маленькой прихожей и одной большой, очень низкой комнаты с тремя щелями наподобие окон.
He had lived very poorly.	Жил он ужасно бедно.
His furniture consisted of a table, two chairs, and a very very old sofa as hard as a stone, with hair sticking out of it in all directions ; and even these things turned out to be the landlord's.	Мебели было всего стол, два стула и старый-старый диван, твердый, как камень, и из которого со всех сторон высовывалась мочала; да и то оказалось хозяйское.
The stove had evidently not been heated for a long while, and no candles were found either.	Печь, по-видимому, уже давно не топилась; свечей тоже не отыскалось.
I seriously think now that the old man went to Muller's simply to sit in a lighted room and get warm.	Я серьезно теперь думаю, что старик выдумал ходить к Миллеру единственно для того, чтоб посидеть при свечах и погреться.
On the table stood an empty earthenware mug, and a stale crust of bread lay beside it.	На столе стояла пустая глиняная кружка и лежала старая, черствая корка хлеба.
No money was found, not a farthing.	Денег не нашлось ни копейки.
There was not even a change of linen in which to bury him; someone gave his own shirt for the purpose.	Даже не было другой перемены белья, чтоб похоронить его; кто-то дал уж свою рубашку.

It was clear that he could not have lived like that, quite isolated, and no doubt someone must have visited him from time to time.	Ясно, что он не мог жить таким образом, совершенно один, и, верно, кто-нибудь, хоть изредка, навещал его.
In the table drawer they found his passport.	В столе отыскался его паспорт.
The dead man turned out to be of foreign birth, though a Russian subject. His name was Jeremy Smith, and he was a mechanical engineer, seventyeight years old.	Покойник был из иностранцев, но русский подданный, Иеремия Смит, машинист, семидесяти восьми лет от роду.
There were two books lying on the table, a short geography and the New Testament in the Russian translation, pencilmarked in the margin and scored by the fingernail.	На столе лежали две книги: краткая география и Новый завет в русском переводе, исчерченный карандашом на полях и с отметками ногтем.
These books I took for myself.	Книги эти я приобрел себе.
The landlord and the other tenants were questioned -they all knew scarcely anything about him.	Спрашивали жильцов, хозяина дома, - никто об нем почти ничего не знал.
There were numbers of tenants in the building, almost all artisans or German women who let lodgings with board and attendance.	Жильцов в этом доме множество, почти всь мастеровые и немки, содержательницы квартир со столом и прислугою.
The superintendent of the block, a superior man, was also unable to say much about the former tenant, except that the lodging was let at six roubles a month, that the deceased had lived in it for four months, but had not paid a farthing, for the last two, so that he would have had to turn him out.	Управляющий домом, из благородных, тоже немного мог сказать о бывшем своем постояльце, кроме разве того, что квартира ходила по шести рублей в месяц, что покойник жил в ней четыре месяца, но за два последних месяца не заплатил ни копейки, так что приходилось его сгонять с квартиры.
The question was asked whether anyone used to come to see him, but no one could give a satisfactory answer about this.	Спрашивали: не ходил ли к нему кто-нибудь? Но никто не мог дать об этом удовлетворительного ответа.
It was a big block, lots of people would be coming to such a Noah's Ark, there was no remembering all of them.	Дом большой: мало ли людей ходит в такой Ноев ковчег, всех не запомнишь.
The porter, who had been employed for five years in the flats and probably could have given some information, had gone home to his native village on a visit a fortnight before, leaving in his place his nephew, a young fellow who did not yet know half the tenants by sight.	Дворник, служивший в этом доме лет пять и, вероятно, могший хоть что-нибудь разъяснить, ушел две недели перед этим к себе на родину, на побывку, оставив вместо себя своего племянника, молодого парня, еще не узнавшего лично и половины жильцов.
I don't know for certain how all these inquiries ended at last, but finally the old man was buried.	Не знаю наверно, чем именно кончились тогда все эти справки, но, наконец, старика похоронили.
In the course of those days, though I had many things to look after, I had been to Vassilyevsky Island, to Sixth Street, and laughed at myself when I arrived there. What could I see in Sixth Street but an ordinary row of houses ?	В эти дни между другими хлопотами я ходил на Васильевский остров, в Шестую линию, и только придя туда, усмехнулся сам над собою: что мог я увидать в Шестой линии, кроме ряда обыкновенных домов?.
But why, I wondered, did the old man talk of Sixth Street and Vassilyevsky Island when he was dying?	"Но зачем же, - думал я, - старик, умирая, говорил про Шестую линию и про Васильевский остров?
Was he delirious?	Не в бреду ли?"