LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Одна из самых мелодраматических книг русской литературы. Можно сказать, что с нее и началась мелодрама как литературный жанр. Трагическое несоответствие романтических представлений о жизни и реальной действительности – вот основная идея романа. Многое в этом произведении читателям казалось необычным: перед ними была поставлена новая этико-социальная проблема – проблема эгоизма.

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I thought then that I should certainly ruin what health I had left in that room.	Тогда же подумал я, что непременно сгублю в этой квартире и последнее здоровье свое.
And so it came to pass, indeed.	Так оно и случилось.
All that morning I had been busy with my papers, sorting and arranging them.	Все это утро я возился с своими бумагами, разбирая их и приводя в порядок.
For want of a portfolio I had packed them in a pillowcase. They were all crumpled and mixed up.	За неимением портфеля я перевез их в подушечной наволочке; все это скомкалось и перемешалось.
Then I sat down to write.	Потом я засел писать.
I was still working at my long novel then; but I could not settle down to it. My mind was full of other things.	Я все еще писал тогда мой большой роман; но дело опять повалилось из рук; не тем была полна голова...
I threw down my pen and sat by the window.	Я бросил перо и сел у окна.
It got dark, and I felt more and more depressed.	Смеркалось, а мне становилось все грустнее и грустнее.
Painful thoughts of all kinds beset me.	Разные тяжелые мысли осаждали меня.
I kept fancying that I should die at last in Petersburg.	Все казалось мне, что в Петербурге я, наконец, погибну.
Spring was at hand. " I believe I might recover," I thought, "if I could get out of this shell into the light of day, into the fields and woods." It was so long since I had seen them.	Приближалась весна; так бы и ожил, кажется, думал я, вырвавшись из этой скорлупы на свет божий, дохнув запахом свежих полей и лесов: а я так давно не видал их!..
I remember, too, it came into my mind how nice it would be if by some magic, some enchantment, I could forget everything that had happened in the last few years; forget everything, refresh my mind, and begin again with new energy.	Помню, пришло мне тоже на мысль, как бы хорошо было, если б каким-нибудь волшебством или чудом совершенно забыть все, что было, что прожилось в последние годы; все забыть, освежить голову и опять начать с новыми силами.
In those days, I still dreamed of that and hoped for a renewal of life.	Тогда еще я мечтал об этом и надеялся на воскресение.
"Better go into an asylum," I thought, "to get one's brain turned upside down and rearranged anew, and then be cured again."	"Хоть бы в сумасшедший дом поступить, что ли, -решил я наконец, - чтоб перевернулся как-нибудь весь мозг в голове и расположился по-новому, а потом опять вылечиться".
I still had a thirst for life and a faith in it! ...	Была же жажда жизни и вера в нее!..
But I remember even then I laughed.	Но, помню, я тогда же засмеялся.
"What should I have to do after the madhouse?	"Что же бы делать пришлось после сумасшедшего-то дома?
Write novels again? . . . "	Неужели опять романы писать?.."
So I brooded despondently, and meanwhile time was passing, Night had come on.	Так я мечтал и горевал, а между тем время уходило. Наступала ночь.
That evening I had promised to see Natasha. I had had a letter from her the evening before, earnestly begging me to go and see her.	В этот вечер у меня было условлено свидание с Наташей; она убедительно звала меня к себе запиской еще накануне.
I jumped up and began getting ready.	Я вскочил и стал собираться.

I had an overwhelming desire to get out of my room, even into the rain and the sleet.	Мне и без того хотелось вырваться поскорей из квартиры хоть куда-нибудь, хоть на дождь, на слякоть.
As it got darker my room seemed to grow larger and larger, as though the walls were retreating.	По мере того как наступала темнота, комната моя становилась как будто просторнее, как будто она все более и более расширялась.
I began to fancy that every night I should see Smith at once in every corner. He would sit and stare at me as he had at Adam Ivanitch, in the restaurant, and Azorka would lie at his feet.	Мне вообразилось, что я каждую ночь в каждом углу буду видеть Смита: он будет сидеть и неподвижно глядеть на меня, как в кондитерской на Адама Ивановича, а у ног его будет Азорка.
At that instant I had an adventure which made a great impression upon me.	И вот в это-то мгновение случилось со мной происшествие, которое сильно поразило меня.
I must frankly admit, however, that, either owing to the derangement of my nerves, or my new impressions in my new lodgings, or my recent melancholy, I gradually began at dusk to sink into that condition which is so common with me now at night in my illness, and which I call mysterious horror.	Впрочем, надо сознаться во всем откровенно: от расстройства ли нерв, от новых ли впечатлений в новой квартире, от недавней ли хандры, но я мало-помалу и постепенно, с самого наступления сумерек, стал впадать в то состояние души, которое так часто приходит ко мне теперь, в моей болезни, по ночам, и которое я называю мистическим ужасом.
It is a most oppressive, agonizing state of terror of something which I don't know how to define, and something passing all understanding and outside the natural order of things, which yet may take shape this very minute, as though in mockery of all the conclusions of reason, come to me and stand before me as an undeniable fact, hideous, horrible, and relentless.	Это - самая тяжелая, мучительная боязнь чего-то, чего я сам определить не могу, чего-то непостигаемого и несуществующего в порядке вещей, но что непременно, может быть, сию же минуту, осуществится, как бы в насмешку всем доводам разума придет ко мне и станет передо мною как неотразимый факт, ужасный, безобразный и неумолимый.
This fear usually becomes more and more acute, in spite of all the protests of reason, so much so that although the mind sometimes is of exceptional clarity at such moments, it loses all power of resistance.	Боязнь эта возрастает обыкновенно все сильнее и сильнее, несмотря ни на какие доводы рассудка, так что наконец ум, несмотря на то, что приобретает в эти минуты, может быть, еще большую ясность, тем не менее лишается всякой возможности противодействовать ощущениям.
It is unheeded, it becomes useless, and this inward division intensifies the agony of suspense.	Его не слушаются, он становится бесполезен, и это раздвоение еще больше усиливает пугливую тоску ожидания.
It seems to me something like the anguish of people who are afraid of the dead.	Мне кажется, такова отчасти тоска людей, боящихся мертвецов.
But in my distress the indefiniteness of the apprehension makes my suffering even more acute.	Но в моей тоске неопределенность опасности еще более усиливает мучения.