ЛибКат » Книги » Проза » Классическая проза

Дэвид Лоуренс: Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Дэвид Лоуренс: Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Дэвид Герберт Лоуренс
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
5 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии. Накал страстей и яркость любовных сцен этого романа были восприняты блюстителями морали как вызов обществу. «Любовник леди Чаттерли» сразу же после выхода в свет в 1928 году был запрещен к дальнейшему изданию, а готовый тираж был изъят и уничтожен. Запрет действовал более 30 лет, и лишь в 1960 году после громкого судебного процесса, всколыхнувшего всю Англию, роман был реабилитирован и полностью восстановлен в правах.

Дэвид Лоуренс: другие книги автора

Кто написал Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Любовник леди Чаттерли - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He was, in some paralysing way, conscious of his own defencelessness, though he had all the defence of privilege.	Он чувствовал свою беззащитность, оттого бывал скован, хотя лучшей защитой ему служило положение в обществе.
Which is curious, but a phenomenon of our day.	Увы, в наши дни, как ни странно, это козырь немалый.
Therefore the peculiar soft assurance of a girl like Constance Reid fascinated him.	Может, именно поэтому тихая, спокойная, но неизменная твердость духа привлекала его в Констанции Рид.
She was so much more mistress of herself in that outer world of chaos than he was master of himself.	В мире, где царит хаос, она чувствовала себя много увереннее, чем Клиффорд.
Nevertheless he too was a rebel: rebelling even against his class.	Нет, он отнюдь не мирился со всем, он восставал, восставал даже против аристократов.
Or perhaps rebel is too strong a word; far too strong.	Впрочем, "восставал", пожалуй, сильно сказано.
He was only caught in the general, popular recoil of the young against convention and against any sort of real authority.	Слишком сильно. Просто в ту пору его подхватила волна всеобщего среди молодежи протеста против условностей, против любой власти.
Fathers were ridiculous: his own obstinate one supremely so.	Как нелепо и смешно старшее поколение! А его собственный отец - вдвойне!
And governments were ridiculous: our own wait-and-see sort especially so.	Как нелепы и смешны чиновники! А наши трусливые и ленивые бюрократы - вдвойне!
And armies were ridiculous, and old buffers of generals altogether, the red-faced Kitchener supremely.	Как нелепы армии, смешны тупоголовые генералы! А красномордый Китченер - вдвойне!
Even the war was ridiculous, though it did kill rather a lot of people.	А до чего ж нелепа война, смешного, правда, в ней мало: гибнут тысячи и тысячи людей.
In fact everything was a little ridiculous, or very ridiculous: certainly everything connected with authority, whether it were in the army or the government or the universities, was ridiculous to a degree.	Если приглядеться - все в жизни нелепо и смешно, прямо обхохочешься; а там, где попахивает властью, - и подавно, будь то армия, правительство или университет.
And as far as the governing class made any pretensions to govern, they were ridiculous too.	А глядя, как правящий класс изо всех сил пыжится, воображая, что правит, разве удержишься от смеха?
Sir Geoffrey, Clifford's father, was intensely ridiculous, chopping down his trees, and weeding men out of his colliery to shove them into the war; and himself being so safe and patriotic; but, also, spending more money on his country than he'd got.	Как смешон сэр Джеффри: он рубил деревья на крепеж для окопов, увольнял рабочих, поставляя солдат для фронта. И так, не рискуя волоском с головы, являл пример патриотизма, правда, очень накладного - он в конце концов едва не обанкротился.
When Miss Chatterley—Emma—came down to London from the Midlands to do some nursing work, she was very witty in a quiet way about Sir Geoffrey and his determined patriotism.	Из центра страны в Лондон приехала его старшая дочь Эмма - она решила поработать сестрой милосердия. К отцовскому ура-патриотизму она отнеслась со спокойной улыбкой.

Herbert, the elder brother and heir, laughed outright, though it was his trees that were falling for trench props.	Зато старший сын (и наследник) Герберт смеялся отцу в лицо, хотя именно в его парке вырубались деревья.
But Clifford only smiled a little uneasily.	Клиффорд тоже усмехался. Но чуть смущенно.
Everything was ridiculous, quite true.	Верно, все в жизни нелепо.
But when it came too close and oneself became ridiculous too...?	Но когда нелепости врастают в твою жизнь, и сам становишься нелепым...
At least people of a different class, like Connie, were earnest about something.	Люди из других сословий, например Конни, жили без притворства.
They believed in something.	Они по крайней мере во что-то верили.
They were rather earnest about the Tommies, and the threat of conscription, and the shortage of sugar and toffee for the children.	Они непритворно жалели английских солдат, боялись призыва в армию, сетовали на нехватку сахара и конфет детишкам.
In all these things, of course, the authorities were ridiculously at fault.	Ведь во всем этом - смейся не смейся - виноваты власть предержащие.
But Clifford could not take it to heart.	Клиффорд всерьез об этой связи не задумывался.
To him the authorities were ridiculous ab ovo, not because of toffee or Tommies.	По его разумению, власть изначально нелепа и смешна, ни солдаты, ни конфеты тут ни при чем.
And the authorities felt ridiculous, and behaved in a rather ridiculous fashion, and it was all a mad hatter's tea-party for a while.	Меж тем правительственные чиновники, чувствуя свою нелепость и смехотворность, соответственно и поступали, и некоторое время страна жила словно в сумасшедшем доме.
Till things developed over there, and Lloyd George came to save the situation over here.	Пока не поменялось к лучшему положение на фронтах, пока Ллойд-Джордж не пришел к власти и не спас-таки положение.
And this surpassed even ridicule, the flippant young laughed no more.	Приумолкли юные острословы, неуместны стали их насмешки.
In 1916 Herbert Chatterley was killed, so Clifford became heir.	В 1916 году погиб Герберт Чаттерли, и наследником стал Клиффорд.
He was terrified even of this.	Даже такая малая ответственность напугала его.
His importance as son of Sir Geoffrey, and child of Wragby, was so ingrained in him, he could never escape it.	С рождения его почитали как сына сэра Джеффри, дворянского отпрыска, и участи своей ему не избежать.
And yet he knew that this too, in the eyes of the vast seething world, was ridiculous.	Знал он и то, что на бескрайнем и таком беспокойном белом свете всякие титулы и привилегии видятся кому желанными, а кому смешными.
Now he was heir and responsible for Wragby.	И вот теперь он наследник и отвечает за судьбу родового гнезда.
Was that not terrible? and also splendid and at the same time, perhaps, purely absurd?	Как не испугаться?! Но в то же время он упивался своим барством. Может, это глупое тщеславие?
Sir Geoffrey would have none of the absurdity.	Для сэра Джеффри, разумеется, самая мысль о тщеславии показалась бы кощунственной.