LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Отец Горио - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Отец Горио - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Отец Горио - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Отец Горио - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Отец Горио - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Отец Горио - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Отец Горио» — один из наиболее значительных романов цикла «Человеческая комедия». Тонкопсихологичная, умная и временами откровенно насмешливая история о ханжестве, религиозном догматизме и извечном одиночестве умных, необычных людей, не выбирающих средств в борьбе за «место под солнцем», написанная полтора века назад, и сейчас читается так, словно создана только вчера.

Отец Горио - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Отец Горио - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

There was not one of them but would have passed a blind man begging in the street, not one that felt moved to pity by a tale of misfortune, not one who did not see in death the solution of the all-absorbing problem of misery which left them cold to the most terrible anguish in others.	Любой из них пройдет на улице мимо слепого нищего не обернувшись, без волнения прослушает рассказ о чьем-нибудь несчастье, а в смерти ближнего увидит лишь разрешение проблемы нищеты, которая и породила их равнодушие к самой ужасной агонии.
The happiest of these hapless beings was certainly Mme. Vauquer, who reigned supreme over this hospital supported by voluntary contributions.	Среди таких опустошенных душ счастливее всех была вдова Воке, царившая в этом частном странноприимном доме.
For her, the little garden, which silence, and cold, and rain, and drought combined to make as dreary as an Asian steppe, was a pleasant shaded nook; the gaunt yellow house, the musty odors of a back shop had charms for her, and for her alone.	Маленький садик, безлюдный в мороз, в зной и в слякоть, становившийся тогда пустынным, словно степь, ей одной казался веселой рощицей. Для нее одной имел прелесть этот желтый мрачный дом, пропахший, как прилавок, дешевой краской.
Those cells belonged to her.	Эти камеры принадлежали ей.
She fed those convicts condemned to penal servitude for life, and her authority was recognized among them.	Она кормила этих каторжников, присужденных к вечной каторге, и держала их в почтительном повиновении.
Where else in Paris would they have found wholesome food in sufficient quantity at the prices she charged them, and rooms which they were at liberty to make, if not exactly elegant or comfortable, at any rate clean and healthy?	Где еще в Париже нашли бы эти горемыки за такую цену сытную пищу и пристанище, которое в их воле было сделать если не изящным или удобным, то по крайней мере чистым и не вредным для здоровья?
If she had committed some flagrant act of injustice, the victim would have borne it in silence.	Позволь себе г-жа Воке вопиющую несправедливость - жертва снесет ее без ропота.
Such a gathering contained, as might have been expected, the elements out of which a complete society might be constructed.	В подобном соединении людей должны проявляться все составные части человеческого общества, - они и проявлялись в малом виде.
And, as in a school, as in the world itself, there was among the eighteen men and women who met round the dinner table a poor creature, despised by all the others, condemned to be the butt of all their jokes.	Как в школах, как в разных кружках, и здесь, меж восемнадцати нахлебников, оказалось убогое, отверженное существо, козел отпущения, на которого градом сыпались насмешки.
At the beginning of Eugene de Rastignac's second twelvemonth, this figure suddenly started out into bold relief against the background of human forms and faces among which the law student was yet to live for another two years to come.	В начале второго года как раз эта фигура выступила перед Эженом Растиньяком на самый первый план изо всех, с кем ему было суждено прожить не менее двух лет.
This laughing-stock was the retired vermicelli-merchant, Father Goriot, upon whose face a painter, like the historian, would have concentrated all the light in his picture.	Таким посмешищем стал бывший вермишельщик, папаша Г орио, а между тем и живописец и повествователь сосредоточили бы на его лице все освещение в своей картине.
How had it come about that the boarders regarded him with a half-malignant contempt? Why did they subject the oldest among their number to a kind of persecution, in which there was mingled some pity, but no respect for his misfortunes?	Откуда же взялось это чуть ли не злобное пренебрежение, это презрительное гонение, постигшее старейшего жильца, это неуважение к чужой беде?
Had he brought it on himself by some eccentricity or absurdity, which is less easily forgiven or forgotten than more serious defects?	Не сам ли он дал повод, не было ли в нем странностей или смешных привычек, которые прощаются людьми труднее, чем пороки?

The question strikes at the root of many a social injustice.	Все эти вопросы тесно связаны со множеством общественных несправедливостей.
Perhaps it is only human nature to inflict suffering on anything that will endure suffering, whether by reason of its genuine humility, or indifference, or sheer helplessness.	Быть может, человеку по природе свойственно испытывать терпение тех, кто сносит все из простой покорности, или по безразличию, или по слабости.
Do we not, one and all, like to feel our strength even at the expense of some one or of something?	Разве мы не любим показывать свою силу на ком угодно и на чем угодно?
The poorest sample of humanity, the street arab, will pull the bell handle at every street door in bitter weather, and scramble up to write his name on the unsullied marble of a monument.	Даже такое тщедушное созданье, как уличный мальчишка, и тот звонит, когда стоят морозы, во все звонки входных дверей или взбирается на еще неиспачканный памятник и пишет на нем свое имя.
In the year 1813, at the age of sixty-nine or thereabouts, "Father Goriot" had sold his business and retired - to Mme. Vauquer's boarding house.	Папаша Горио, старик лет шестидесяти девяти, поселился у г-жи Воке в 1813 году, когда отошел от дел.
When he first came there he had taken the rooms now occupied by Mme. Couture; he had paid twelve hundred francs a year like a man to whom five louis more or less was a mere trifle.	Первоначально он снял квартиру, позднее занятую г-жой Кутюр, и вносил тысячу двести франков за полный пансион, словно платить на сто франков больше или меньше было для него безделицей.
For him Mme. Vauquer had made various improvements in the three rooms destined for his use, in consideration of a certain sum paid in advance, so it was said, for the miserable furniture, that is to say, for some yellow cotton curtains, a few chairs of stained wood covered with Utrecht velvet, several wretched colored prints in frames, and wall papers that a little suburban tavern would have disdained.	Г-жа Воке подновила три комнаты этой квартиры, получив от Горио вперед некоторую сумму для покрытия расходов, будто бы произведенных на дрянную обстановку и отделку: на желтые коленкоровые занавески, лакированные, обитые трипом кресла, на кое-какую подмазку клеевой краской и обои, отвергнутые даже кабаками городских предместий.
Possibly it was the careless generosity with which Father Goriot allowed himself to be overreached at this period of his life (they called him Monsieur Goriot very respectfully then) that gave Mme. Vauquer the meanest opinion of his business abilities; she looked on him as an imbecile where money was concerned.	Быть может, именно потому, что папаша Г орио, в ту пору именуемый почтительно господин Г орио, поймался на эту удочку, проявив такую легкомысленную щедрость, на него стали смотреть, как на дурака, ничего не смыслящего в практических делах.
Goriot had brought with him a considerable wardrobe, the gorgeous outfit of a retired tradesman who denies himself nothing.	Г орио привез с собой хороший запас платья, великолепный подбор вещей, входящих в обиход богатого купца, который бросил торговать, но не отказывает себе ни в чем.
Mme. Vauquer's astonished eyes beheld no less than eighteen cambric-fronted shirts, the splendor of their fineness being enhanced by a pair of pins each bearing a large diamond, and connected by a short chain, an ornament which adorned the vermicelli-maker's shirt front.	Вдова Воке залюбовалась на полторы дюжины рубашек из полуголландского полотна, особенно приметных своей добротностью благодаря тому, что вермишельщик закалывал их мягкое жабо двумя булавками, соединенными цепочкой, а в каждую булавку был вправлен крупный бриллиант.