LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]

Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]

Здесь есть возможность читать онлайн «Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]
Автор:
Джордж Мередит
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Роман «Испытание Ричарда Феверела» (1859) посвящен проблеме становления личности героя, теме взаимоотношений «отцов и детей». Вслед за Диккенсом Дж. Мередит выступает сторонником гуманистических принципов воспитания молодого человека.

Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты] — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Not that he went out of the way to secure his end, or risked the expense of a plot.	Однако нельзя сказать, чтобы он сколько-нибудь усердствовал для достижения своей цели или пускался на риск, затеяв какую-либо интригу.
He did the work as easily as he ate his daily bread.	Все спорилось у него с той же легкостью, с какою он ел и пил.
Adrian was an epicurean; one whom Epicurus would have scourged out of his garden, certainly: an epicurean of our modern notions.	Адриен был эпикурейцем; таким, однако, которого Эпикур, несомненно, изгнал бы из своего сада,- эпикурейцем современного толка.
To satisfy his appetites without rashly staking his character, was the wise youth's problem for life.	Жизнь свою он строил так, чтобы иметь возможность удовлетворять свои страсти, ничем не пороча своего доброго имени.
He had no intimates except Gibbon and Horace, and the society of these fine aristocrats of literature helped him to accept humanity as it had been, and was; a supreme ironic procession, with laughter of Gods in the background.	Душевной близости у него не было ни с кем, кроме разве Гиббона и Горация, и общение с этими изысканными аристократами от литературы помогало ему принять человечество таким, каким оно было и в прошлом, и в настоящем: как некое исполненное иронии шествие, которому поодаль сопутствует смех богов.
Why not laughter of mortals also?	А почему бы и самим смертным не присоединиться к этому смеху?
Adrian had his laugh in his comfortable corner.	Сидя в своем укромном уголке, Адриен по-своему потешался над всеми.
He possessed peculiar attributes of a heathen God.	Ему были присущи все атрибуты языческого бога.
He was a disposer of men: he was polished, luxurious, and happy-at their cost.	Он вершил судьбами людей: это за их счет он был вылощен и окружен роскошью и - счастлив.
He lived in eminent self-content, as one lying on soft cloud, lapt in sunshine.	Он жил упоенный собою, словно возлежа на пуховом облаке, нежась в лучах солнца.
Nor Jove, nor Apollo, cast eye upon the maids of earth with cooler fire of selection, or pursued them in the covert with more sacred impunity.	Ни Зевс, ни Аполлон не выбирали себе девушек на земле столь пристально и бесстрастно, не преследовали их столь безнаказанно, приняв чужое обличье, и не были окружены в их глазах таким ореолом.
And he enjoyed his reputation for virtue as something additional.	Сама репутация праведника становилась для него еще одним источником наслаждения.
Stolen fruits are said to be sweet; undeserved rewards are exquisite.	Говорят, что запретный плод сладок; а что может сравниться со сладостью незаслуженной награды!
The best of it was, that Adrian made no pretences.	Главное, Адриену вовсе не надо было для этого притворяться.
He did not solicit the favourable judgment of the world.	Он нисколько не заботился о том, чтобы снискать расположение света.
Nature and he attempted no other concealment than the ordinary mask men wear.	Не делая никаких усилий, чтобы что-то скрывать, и природа, и он сам удовлетворялись той привычной маской, которую носят все.

And yet the world would proclaim him moral, as well as wise, and the pleasing converse every way of his disgraced cousin Austin.	И, однако, общество провозгласило его человеком высоконравственным и мудрым и во всех отношениях являющим приятную противоположность опозорившему себя кузену Остину.
In a word, Adrian Harley had mastered his philosophy at the early age of one-and-twenty.	Словом, Адриен Харли утвердился в своей жизненной философии, когда ему был всего лишь двадцать один год.
Many would be glad to say the same at that age twice-told: they carry in their breasts a burden with which Adrian's was not loaded.	Многие рады были бы сказать о себе такое и в сорок два, ибо отягчены бременем, от которого Адриен был начисто избавлен.
Mrs. Doria was nearly right about his heart.	Миссис Дорайя была, пожалуй, права в том, что говорила о его сердце.
A singular mishap (at his birth, possibly, or before it) had unseated that organ, and shaken it down to his stomach, where it was a much lighter, nay, an inspiring weight, and encouraged him merrily onward.	Некая несчастная случайность, имевшая место во время родов, а, быть может, еще и в материнской утробе, переместила в нем этот орган несколько ниже, расположив его в животе, где ему стало значительно легче; больше того, легкостью своей оно как бы окрыляло его шаги.
Throned there it looked on little that did not arrive to gratify it.	Это необычное обстоятельство приносило мудрому юноше свои особые радости.
Already that region was a trifle prominent in the person of the wise youth, and carried, as it were, the flag of his philosophical tenets in front of him.	Живот его уже хотел обрести округлость, позволявшую в известной мере судить о его вкусах и убеждениях.
He was charming after dinner, with men or with women: delightfully sarcastic: perhaps a little too unscrupulous in his moral tone, but that his moral reputation belied him, and it must be set down to generosity of disposition.	Он бывал обаятелен после обеда, будь то среди мужчин или женщин; язвительность его всех восхищала; может быть, в вопросах нравственных он и не был особенно щепетилен, но установившаяся за ним высокая репутация прикрывала сей недостаток, и все, что он говорил, воспринималось в свете приписанного ему благородства его натуры.
Such was Adrian Harley, another of Sir Austin's intellectual favourites, chosen from mankind to superintend the education of his son at Raynham.	Таков был Адриен Харли, другой любимый собеседник сэра Остина, тот, кого он выбрал из всего человечества, чтобы сделать воспитателем своего сына в Рейнеме.
Adrian had been destined for the Church.	Поначалу Адриен должен был пойти по духовной части.
He did not enter into Orders.	Но священником он не стал.
He and the baronet had a conference together one day, and from that time Adrian became a fixture in the Abbey.	Однажды они с баронетом обстоятельно все обсудили, и с того самого дня Адриен навсегда поселился в Рейнем-Абби.
His father died in his promising son's college term, bequeathing him nothing but his legal complexion, and Adrian became stipendiary officer in his uncle's household.	Отец его умер как раз в то время, когда подававший большие надежды сын заканчивал колледж, и, не унаследовав от него ничего, кроме его судейских замашек, Адриен стал служить на жаловании в поместье у дядюшки.