Ивлин Во - Пригоршня праха

- Вы, наверное, хотите посмотреть вашу комнату, - сказал Тони. - Скоро подадут чай.

- Нет, я останусь здесь. Меня так и манит свернуться, как Кошка, клубочком у огня, и если вы будете со мною ласковы, я замурлычу, а если жестоки - не замечу, совсем как кошка... Ну так как, мне мурлыкать, Тедди?

- Кхм... да... то есть, пожалуйста, если вам так хочется.

- Англичане такие мягкие и деликатные. Ах, как чудесно - снова оказаться здесь среди них... среди моих дорогих соотечественников. Иногда, в такие вот, как сейчас, минуты, когда вокруг меня очаровательные предметы нашей английской старины и милые люди, я оглядываюсь на мою жизнь, и она кажется мне кошмаром... Но тут я вспоминаю о моих шрамах...

- Бренда говорит, вы сняли квартиру в одном с ней доме. Они, должно быть, очень удобные?

- Вы англичанин до мозга костей, Тедди, вы стыдитесь говорить о личном, сокровенном.. Знаете, именно этим вы мне и нравитесь. Я так стремлюсь ко всему надежному, безыскусному и доброму после... после всего, что я пережила.

- Вы тоже занимаетесь экономикой, как Бренда, или нет?

- Нет, а разве Бренда занимается экономикой? Она мне никогда не говорила. Поразительная женщина, где только она находит время?

- Вот наконец и чай, - сказал Тони. - Надеюсь, вы не откажетесь от пышек? Почти все наши гости сидят на диете. А по-моему, пышки из тех немногих вещей, что делают английскую зиму сносной.

- Да, Англия немыслима без пышек, - сказала Дженни. Она ела с аппетитом и часто облизывала губы, подбирая прилипшие крошки и подтаявшее масло. Капля масла упала ей на подбородок и сверкала и переливалась там, замеченная только Тони. Он вздохнул с облегчением, когда привели Джона Эндрю.

- Поди сюда, я тебя представлю княгине Абдул Акбар.

Джон никогда не видел настоящей княгини; он уставился нее как зачарованный.

- А ты меня не поцелуешь?

Он подошел, и она поцеловала его в рот.

- Ой, - сказал он, отстраняясь, стер с губ помаду и тут - Какой чудесный запах.

- Это последняя нить, связывающая меня с Востоком.

- А у вас на подбородке масло.

Дженни со смехом потянулась за сумочкой.

- Так оно и есть. Тедди, ну отчего вы мне не сказадя?

- А почему вы папу называете Тедди?

- Потому что я надеюсь, что мы с ним станем большими друзьями.

- Вот чудная причина.

Джон пробыл с ними около часу и все это время зачарованно следил за Дженни.

- А у вас есть корона? - спрашивал он. - А как вы научились говорить по-английски? А из чего это большое кольцо? А оно дорогое? А почему у вас ногти такого странного цвета? А вы умеете ездить верхом?

Она отвечала на все вопросы - иногда довольно загадочно и с явной оглядкой на Тони. Потом достала крошечный, сильно надушенный платок и показала Джону монограмму.

- Вот моя корона единственная... сейчас, - ответила она. Она рассказала ему, какие у нее были лошади - лоснящиеся, вороные, с изогнутыми шеями, с серебряных мундштуков падает пена, налобники украшены перьями, сбруя в серебряных бляшках, алые чепраки. - А в день рождения муллы...

- Кто такой мулла?

- Очень красивый и очень жестокий человек, - сказала она многозначительно, - в его день рождения все всадники собирались на большой площади, на лошадях были самые красивые попоны, люди надевали лучшие одежды и украшения, а в руках держали длинные сабли. Мулла обычно сидел на троне под огромным алым балдахином.

- А что такое балдахин?

- Вроде навеса, - сказала она уже недовольно и продолжала медовым голосом: - Всадники мчались во весь опор по равнине, вздымая тучи пыли и рассекая воздух саблями, прямо к мулле. У всех перехватывало дыхание, казалось, что всадники наедут на муллу, но уже за несколько шагов, ну вот так, как ты от меня, - они удерживали лошадей поводьями, поднимали их в знак приветствия на дыбы...

- Но так же не положено, - сказал Джон. - Это очень плохая выездка, Бен так говорит.

- Они лучшие всадники в мире. Это всем известно.

- Нет, нет, не может быть, если они так ездят. Это самое последнее дело. А они туземцы?

- Да, конечно.

- А Бен говорит, что туземцы нелюди.

- Ну, он, наверное, имел в виду негров. А эти чисто семитского типа.

- А это что такое?

- То же самое, что евреи.

- А Бен говорит, евреи еще хуже туземцев.

- О господи, мальчик, какой ты строгий. Я тоже когда-то была такая. Жизнь учит терпимости.

- Бена жизнь не научила, - сказал Джон. - А когда мама приезжает? Я думал, она здесь, а то я б лучше картину закончил.

Однако, когда за ним пришла няня, Джон сам, без приглашения, подошел к Дженни и поцеловал ее на прощанье.