Ольга Токарчук - Веди свой плуг над костями мертвых

Взяла его под мышки и потянула вверх, чтобы он встал.

— Почему ты плачешь? — спросила я.

— Вы такая добрая…

— Я знаю.

— А вы? Почему вы плачете?

Этого я не знала.

Мы зашли в лес, я подталкивала его, и мы двигались все дальше, и только когда не было уже видно света в клубе, я его отпустила.

— Попробуй срыгнуть, сразу станет лучше, — посоветовала я. — И тогда я отправлю тебя домой.

Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

— Как это «отправишь»?

Я успокаивающе похлопала его по спине:

— Ну, давай, рыгай.

Председатель оперся о дерево и наклонился. Изо рта потекла струйка слюны.

— Ты хочешь меня убить, правда? — прохрипел он.

Начал кашлять и давиться, но потом действительно что-то забулькало, и Председателя вырвало.

— О, — только и сказал он, пристыженный.

Тогда я протянула ему в крышечке от бутылки немного Боросовых феромонов, и приказала выпить.

— Тебе сразу станет лучше.

Он выпил это и зарыдал.

— Ты отравила меня?

— Да, — ответила я.

И тогда я поняла, что его час пробил. Обкрутила ручки сумки вокруг ладони, приняла позу, чтобы лучше размахнуться. Ударила. Попала в спину и затылок, он был значительно выше меня, но сильный удар заставил его упасть на колени. И я снова подумала, что все складывается именно так, как и должно быть. Ударила второй раз, на этот раз точно. Что-то хрустнуло, он застонал и упал на землю. У меня было такое ощущение, словно он благодарен мне за это. В темноте я уложила его голову так, чтобы он открыл рот. Тогда вылила остаток феромонов на шею и одежду. По дороге выбросила лед возле клуба, а сумку спрятала в карман.

Вот, как это произошло.

Все сидели, не шелохнувшись. Горчичный суп давно остыл. Никто и слова не сказал, поэтому я накинула на себя куртку, вышла из дома и направилась в сторону Перевала.

Где со стороны села слышался вой сирен, и их жалобный протяжный звук летел с ветром над Плоскогорьем. Потом все затихло, я успела увидеть, как удаляются фары Дизевого автомобиля.

Наверное, Дизь заехал утром, когда я еще спала, наглотавшись своих таблеток. Разве после такого можно было заснуть без снотворного? И я не услышала, как он стучал. Мне и не хотелось ничего слышать. Почему он не остался дольше, не постучал в окно? Без сомнения, Дизь хотел сообщить что-то важное. Спешил.

Я растерянно стояла на крыльце, но заметила только на коврике под дверью томик Блейка, тот самый, что мы купили в Чехии. Зачем Дизь оставил его здесь? Что хотел мне сказать? Я открыла книгу и начала листать, но из нее не выпала ни одна записка, не было видно ни одного сообщения.

День был темный и мокрый. Я с трудом волокла ноги. Поплелась заварить себе крепкого чая, и только тогда увидела, что одна страница в книге заложена травинкой.

Я прочитала то, над чем мы до сих пор не работали, отрывок из письма Блейка Ричарду Филипсу, слегка выделенный карандашом (Дизь ужасно не любил делать пометок в книгах):

«… я узнал из статьи „Пророчество и истинные бриты“ от 13 октября 1807 p., Что, — и тут Дизь дописал карандашом „Пан Black Coat“ [11] Господин Черное Пальто (англ.). — хладнокровный, как Робеспьер, хирург привел к тому, что Полиция обыскала Жилье и Имущество определенного Астролога, чтобы упечь его в тюрьму. Людей, которые умеют Читать по Звездам, часто преследует их влияние, не меньше, чем Ньютонистов, которые этого не читают и читать не умеют, преследуемые зато собственными размышлениями и экспериментами. Все мы — объект блужданий; мог бы кто-то сказать, что все мы не Преступники?».

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять написанное, а потом вдруг стало нехорошо. Печень отозвалась тупой, растущей болью.

Я начала складывать в рюкзак свои вещи и ноутбук, но тут услышала двигатель автомобиля, нет, по крайней мере двух. Не было времени на раздумья, я схватила все это и побежала вниз, в котельную. На мгновение показалось, что меня там снова ждут Мама и Бабушка. И Девочки. Может, это был бы для меня лучший выход — присоединиться к ним. Но там никого не было.

Между котельной и гаражом есть маленький закуток для водяных счетчиков, кабелей и швабр. Такой закоулок должен быть в каждом доме на случай Преследований и Войн. В каждом доме. Туда я и залезла с рюкзаком и лэптопом под мышкой, в пижаме и тапочках. Живот у меня болел все сильнее.