Ян Вильям Сиверц ван Рейзема - Океан и каменоломни

Когда служил в загадочном Крыму,
как сосланный забытыми веками,
ты дал обет не докучать Ему
возвышенно тревожными стихами.

Не объявлять, что страждущий устал,
и таковы жестокие пороги.
Среди своих бесчисленных опал
их не тяни на суд святой и строгий.

Тебе ль о нас? Расчётливо – и в путь.
Мол, были мы под гнётом тяжкой тризны?
В рядах своих – прости её, Отчизну.
Не проще ль выстрелом разъять свою же грудь!

Что-то изящное мне рассказала
в бденьях монашеских чудо-сестрица.
Вот уже в лондонских окнах двоится
след ожиданий воздушного зала.

Как хорошо, что живёт Пятигорский,
Штромас укрылся московской газетой.
Там, над Америкой, вечное лето
так и манит разноцветной полоской.

Вот и Каленский. Инициалы
распознаю на графическом списке.
Все мы отмечены в солнечном диске,
там, где концы совпадают с началом.

Сколько видений у милого транса.
Машут цилиндрами. Сны дилижансов,
порастресётесь на старых ухабах.
Нет у мелькающих сильных и слабых.
Наши глаголы не для романсов!

Всё это, впрочем, метанье пустое —
плачь пустоты и завет без героя.
Так уж сознание наше искрится,
милые братцы, святые сестрицы!

Покою ведомы эклоги,
а не гностическое чванство.
Диалектичен, историчен,
почто взыскую у пространства
необратимые залоги?

На почве злого хулиганства
и рядового фанатизма
слабеют духи англиканства
и сохнут розы футуризма.

Ах, милой будто бы замечен!..
Куда ты, ангельская Мери?
У старых воинов империй
высокий ум расчеловечен.

Лечу в последнем солнцепёке.
И недосуг остановиться.
А там уж прошлое толпится.
Бежать, бежать от караоке!

И вздорны схолии о славе.
Я всё ещё твержу Шекспира.
Сократ – космического мира,
он так хорош в его оправе!

Раздвинуть стол на зодиаках.
Скучать философам не должно.
Мы собрались в мятежных знаках.
И породниться нам не поздно!

«Патриа о муэрте»!
Это не мы открыли
духу мятеж безкрылий.
Грешное – не простили.
Сколь не просили Бога,
скрыта его дорога.

Мечемся ли торопко,
гоним свою лошадку.
Но насмехаться сладко.
Ту, её, недотрогу!

Через калитку, бором.
И обозрим ущелье.
За отдалённой елью
перепахали взором.

Вот уж и «Нуворишье».
Выйдем и запируем.
Не пропустить «Затишье»,
выйти на «Мировую».

Не исполаем лишка.
Выпьем и заночуем.
Неисчислимый Гришка,
Мы не тебя бичуем.

Меряю расстоянье —
говоры, красноречья.
Близится покаянье.