Людмила Кулагина - Под сенью осени

Мораль проста: не сотвори себе кумира.
Достался гений пусть другой, ты не тужи.
Ведь чтоб продлилась жизнь и пела лира,
Не гений рядом нужен, а – мужик.

Когда в квартире тихо и тепло,
А за окном – промозглое ненастье,
И сумрак смотрит в тусклое окно,
Люблю я вспоминать о прошлом счастье.

И это не любовь, и не успех,
Не вожделенные обновы и предметы,
Но лучшей нет мне изо всех утех, –
Ракушки собирать у моря летом.

То было море Франции – залив
Бискайский, и не море даже,
А океан, – от чаек пёстр, криклив,
И не ракушки там, а – «кокияжи».

Приносит их крутой волной прилив –
Глубинных вод сокровища и плёсов, –
На пляж, где еле виден порт вдали,
А рядом парк реликтов – древних сосен.

Вдоль берега – большие валуны,
Чтоб натиск отражать штормов, приливов,
С магнитной связанных душой Луны,
Напористых валов несуетливых.

Швырнув волну с дарами о валун,
Отхлынет океан, шипя и щерясь,
Разбив в жемчужную и хрупкую золу
Подарок вод и Посейдóна щедрый.

И успокоившись, отступит в даль и в синь,
Накапливая силы для порыва.
Земля и море, будто Ян и Инь,
«Воркуют» днями у скалистого обрыва.

Но не за этим только зрелищем хожу
На берег вод с надеждою я смутной:
В горé осколков часто нахожу
Ракушки целые – мёд радости минутной.

Я в груде битых раковин морских,
Покинутых отшельником–моллюском,
Ищу сокровища и собираю их –
Шедевры моря в черепках этрýсских [31].

У каждой – свой узор и завиток,
Неповторимы тон и гофрирóвка.
По телу пробегает счастья ток,
Когда ракушку откопаю ловко.

Попался «веер» и витой рожок,
«Бутон» цветка и Мумитрóлля «ýшко»,
«Тюрбан» и устричный колючий «башмачок»,
Рябая «спинка» маленькой лягушки.

Придя домой, я их прополощу
В большой лохани пресною водицей,
Тарелку из–под торта разыщу
И разложу сушить на солнце пиццей.

Их рёбра–грани луч позолотит
Оранжево–багряного заката:
Горит, переливается, блестит
Дар тьмы глубин под факелом Гекáты [32].

А утром встану, распахну окно
И соберу просохшие ракушки,
И выложу картину–полотно,
Учтя их форму, цвет, и завитушки:

Дно моря, сад и бабочек в саду,
Улитку на цветке, кота, совёнка…
Как славно, взрослую отбросив ерунду,
Побыть хоть чуть творцом миров–ребёнком.

Запах нектара, вкус мёда во рту.
Что–то с душою творится. –
Липы цветут! Это липы цветут!..
Или мне всё это снится?..

Воздух под липами свеж и душист, –
Пей из лазурной криницы. –
Льётся янтарный напиток души,
Райские свищут в ней птицы.

Липовый цвет: мириады огней –
Звёздочек стали светиться
В зелени нежной душистых аллей.
Пчёлы летят к ним и птицы.

Каждая звёздочка, как звездолёт,
В небо в закрылках стремится.
Ветер с собою в лазурь позовёт,
Кружит листочек, как птица.

Крýжится в памяти липовый цвет.
Как голове не кружѝться:
Лип в золотистом цвету уже нет,
Зёрна вобрали в себя звёздный свет.
Мне с сентябрём бы ужиться…

Когда мы были Ангелы, мы знали
Чужие души, страны, языки,
И тайну тайн – наследников Граáля [33],
Но – люди мы, и нам теперь близки

Дома–ячейки в выцветших обоях,
Машины, дачи, «баксы» [34], «крутизна»,
И новости последние, из коих
Мы узнаём: «пополнилась казна»,

«Тучнеет скот», и «расцветают нивы»,
И кто–то уж скопил свой миллиард.
Но в целом человек не стал счастливым,
И вряд ли счастлив даже «авангард».

И нам всегда нужна всего лишь малость,
Чтоб стать счастливым в жизни наконец:
Мешают нам болезни, бедность, старость,
Любовь неразделённая сердец.

И в поисках утраченного рая
Стремимся, кто в Тибет, кто на Балѝ.
Заветным мнится рай чужого края,
Но где же тот, кто рай познал Земли?..

Их нет средь нас, наследников Граáля.
Чужие манят, но обманут города.
Когда б мы были Ангелы, то знали:
Рай – в нашем сердце есть и был всегда.