Людмила Кулагина - Эксперимент

1. Первое свидан

ие

Лестница. Шаг, ещё один осторожный шаг. Полосочки света через окошко, забитое по диагонали. Я иду по лестнице заброшенной многоэтажки. Я впервые одна на Нижнем берегу. Всегда везде бываю с родителями. Я привыкла быть у мамочки под крылышком. А сейчас здесь одна. Ещё несколько ступенек вверх.

Наш город делит на две части река. Один берег назвали Верхним, другой – Нижним. Я живу на Верхнем берегу. Верхний берег очень красивый. Современные технологичные здания. Парки, сады, широкие улицы, удобные многоуровневые развязки. А здесь, на Нижнем берегу, множество разрушенных зданий, как после землетрясения или после войны. Даже те дома, которые не разрушены, пустуют. Мёртвые высотки из бетона, стекол в окнах уже не осталось. Стекло у меня под ногами. Я иду по ступеням, усыпанным разбитым стеклом и мусором. Окна заколочены досками. Как будто другой мир. Зачем пришла сюда? Странное место. Стекло хрустит, озвучивая каждый мой шаг. Я потеряла счёт времени. Мне кажется, что я иду очень долго. Бесконечная лестница.

Грустно, одиноко и страшно. А вдруг он не придёт? Мы с ним договорились о встрече по Интернету. И познакомились по Интернету. Может быть, он и не собирался приходить. Мы договорились встретиться на тринадцатом этаже. Почему на тринадцатом? Иду бесконечно долго. Он сказал, что тринадцатый этаж подписан и что я сразу это увижу. Я всё иду и иду. Нужно было считать этажи. Чувствую себя маленькой такой внутри этой громадины. А когда выходила из своего дома на Верхнем берегу, была такая смелая, дерзкая. Трудно было решиться. Но любопытство было сильней. Может быть, это авантюризм? Или просто желание нарушить монотонность жизни, в которой всё правильно, всё по-порядку, как положено, как говорят родители, учителя.

Что я хочу, никого не интересует, а я уже и не чувствую ничего, не знаю, чего мне хочется. Атрофировалось это чувство. Собственное желание? Что это? Я уже не помню, а может, и не знала никогда.

Где он? Не придёт, наверное. Так тебе и надо, дура. (Я разговариваю сама с собой.) Понятно же было, что это подстава. Только непонятно зачем. Может, наблюдает сейчас с друзьями откуда-нибудь и смеётся. И зачем я только вырядилась так. Нелепо в такой одежде в заброшенном здании, на этой свалке. Вонь и грязь, пылища. Споткнулась. Упала. Теперь вся грязная. Так тебе и надо, не будешь делать глупости. Слушалась бы всегда мамочку и дальше сидела бы дома. Стоп. Что это? Музыка? Показалось? Или нет? Он? А вдруг это кто-то другой? Говорят, что на Нижнем берегу в заброшках живут люди. Врут. Как тут жить? А может, и правда? Вон остатки еды, старая кровать. А вдруг он сам здесь живёт? Грязный, наверное. Противно. Но он не виноват, что приходится здесь жить. Здесь нет воды. Почему дома такие мысли не приходили в голову, когда собиралась сюда? Думала, что всё чистенько и красивенько будет. Не ной. Уже пришла.

– Эй, это ты? – услышала я чей-то голос.

Эхо, эхо, эхо. Или у меня в дурной моей башке это эхо? А может, и голос только кажется мне, потому что очень хочу, чтобы позвал хоть кто-нибудь.

– Не слышишь? В наушниках, что ли? – это действительно реальный голос реального человека. И мне это не кажется.

Кто-то спрыгнул сзади. Боюсь оглянуться. Сжалась в комок. Нет, стою я, конечно, прямо. Внутри всё сжалось в комок. Тронул за локоть, боюсь посмотреть. Зачем я пришла? Повернись уже. Не могу. Заморозило. Он сам обошёл вокруг. Стоит передо мной. Он. Рядом. Живой. Настоящий. Весёлый. А меня колотит озноб. А он улыбается. Неужели у меня теперь есть настоящий друг. Мой. Не сын друзей мамы, не дальний родственник. А только мой? Слёзы на глазах. Ну вот, этого не хватало. Срочно отвернуться, посмотреть в сторону, чтобы он не заметил. Заморозило. Не могу. Это всё. Кошмар. Закрыла глаза. Он уже где-то включил музыку. Не здесь, не рядом. Или не он? Я не слышала его шагов. Но со слухом у меня всё в порядке, в отличие от зрения. Сколько прошло времени? Может, он ушёл? Надоело? Тормозная девчонка. Почему я такая тормозная?

– Эй, ты где? Ты ушёл? Подожди. – Я кричу, сейчас разрыдаюсь. А он дышит совсем рядом. Сколько уже он здесь стоит?

– Привет.

– Привет.

Отморозило. Заговорила наконец-то.

– Знаешь, я так долго шла, свалки, заброшки, дымится что-то, как будто уже сумерки, ведь рано ещё. Здесь всегда так? Когда мы с папой проезжали по улицам Нижнего берега, я такого не видела.

Всё, теперь другая беда – я не могу остановиться. Долго я уже говорю?

– Там стоят фильтры, – ответил он. – Вы всё видите другого цвета и при другом освещении. Как в Изумрудном городе. Читала такую детскую сказку? А заброшек вечером не видно, как в Лондоне не видно новых домов в старых кварталах. Только исторические здания освещены. Поэтому такая иллюзия создаётся.