Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Ноузару царь царей велел созвать
Вельмож придворных, избранную знать:

«Ступайте к Саму, поведите речи,
Спросите, как вернулся всадник с сечи,

Скажите: «К нам пожалуй во дворец,
Потом домой отправишься, храбрец».

Внял храбрый Сам такому приказанью,
Обрадовался этому свиданью,

Сказал Ноузару: «Я пойду к царю,
Свиданьем с ним я душу озарю».

Со звоном чаш тогда смешались клики,
Не умолкали здравицы владыке,

Ноузару, Саму — всаднику в броне,
И всем князьям, и каждой их стране.

Прошла в веселье ночь. Когда светило,
Сверкая, тайну неба им открыло,

Вельможи, как велел им царь царей,
К его двору помчались поскорей.

Могучий Сам, воитель несравненный,
Предстал пред повелителем вселенной.

Воскликнул Манучихр: «Иди на бой,
И всех отважных ты возьми с собой!

Кабул и Хиндустан сровняй с камнями,
Дворец Михраба ты повергни в пламя.

Пусть не уйдет Михраб из рук твоих,
Не оставляй змееныша в живых.

Змеиный род, исполнен злобы лютой,
Грозит земле войной, насильем, смутой.

Всех, у кого была с Михрабом связь,
Кто власть его признал, ко злу стремясь,—

Ты обезглавь, к одной стремясь корысти;
От семени Заххака мир очисти!»

Ответил Сам: «Злодеев одолев,
Из сердца шаха прогоню я гнев».

Челом склонился предводитель рати,
Припал устами к перстню и печати.

Домой велел полкам он повернуть,
Помчались кони, пожирая путь.

Михраб и Заль проведали заране
О том, что Сам идет дорогой брани.

Уехал гневный Заль, кляня судьбу,
Сгибая шею, выпятив губу.

Услышал Сам, что скачет ветроногий,
Что появился львенок на дороге.

Тут поднялись вельможи и стрелки,
Стяг Фаридуна вознесли полки.

С коня сошел Дастан отцу навстречу,
Пошел, предстал с поклоном, с доброй речью.

Тогда с обеих спешились сторон
Начальники, старейшины племен.

К ногам отца склонился Заль-воитель,
Но долго с ним не говорил родитель.

Вновь на коня сел всадник молодой,—
Казался он горою золотой.

Пред ним, пред юношей седоголовым,
Вся знать с сочувственным предстала словом,

Мол, повинись перед отцом родным,
Обидел ты его, — склонись пред ним…

Скакала знать без горя и тревоги,
Могучий Сам вступил в свои чертоги,

С коня сойдя, не отдохнув с пути,
Тотчас же сыну приказал войти.

Вошел Дастан, чтобы услышать речи,
Склонился до земли, расправил плечи,

Отца восславил, высоко вознес,
Ланиты орошая влагой слез:

«Да будет богатырь вовек счастливым!
Ты служишь правде сердцем прозорливым,—

Лишь я в тебе опоры не найду,
Хотя и славен я в твоем роду.

Явил ты правду и земле и людям,
Ты время осчастливил правосудьем,

А мне какой ты приготовил дар?
Чтобы обрушить на меня удар,

Мазандеран ты с воинством покинул,—
Как видно, правосудье ты отринул!»

Поняв: упрек Дастана справедлив,
Стоял воитель, руки опустив.

«Да, — Сам промолвил, — правда — твой свидетель,
В твоих словах — одна лишь добродетель.

Увидел ты обиду от отца,
И радуются недругов сердца.

Мечтал: исполню я твое желанье,
Ко мне ты прибыл, испытав страданье,

Но успокойся, жди, не горячась:
Твое устрою дело в добрый час.

Властителю земли письмо составлю,
С тобой, искатель радости, отправлю,

Все доводы царю я приведу,
Чтоб он склонился к правому суду.

Когда нам другом царь вселенной будет —
Исполнит нашу просьбу, не осудит».

Затем писца призвали во дворец,
Услышал речи мудрые писец.