Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Но ты не мсти кабульцам неповинным,
Не мрак ночной, а светлый день яви нам».

Воитель понял, что она умна,—
С душою светлой чистая жена.

«Пусть жизнь моя, — сказал он, — оборвется,
Я не нарушу клятву полководца.

И ты, и весь Кабул, и весь твой род
Живите без печалей и невзгод.

Согласен я, союз детей устрою,
Да станет Залю Рудаба женою.

Иного корня вы, но час пришел:
Вы заслужили царство и престол,

Так создан мир, и в этом нет позора,
Бессмысленна с творцом борьба и ссора.

Письмо я написал владыке стран,
В письме — мольба и боль душевных ран.

Заль полетел к царю с челом подъятым,
Так полетел, как будто стал крылатым!

На то письмо властитель даст ответ:
Он улыбнется — мы увидим свет.

Птенец Симурга ранен в сердце ныне,
От слез его увязли ноги в глине!

Коль Рудаба страдает, как жених,
То места нет обоим средь живых!

А ты мне покажи ее ланиты,—
Прошу, за это дань с меня возьми ты!»

Ответила Синдухт богатырю:
«Даруй мне милость — сердце озарю,

Взовьется до небес мой дух убогий,
Когда в мои пожалуешь чертоги.

Приди под сень кабульского дворца,
И в дар тебе мы принесем сердца».

Сам улыбнулся. Поняла царица,
Что гнев исчез и нечего страшиться.

Отправила проворного посла,
Благую весть Михрабу подала:

«Тревоги прогони, пришла отрада,
Готовься, ибо гостя встретить надо.

Я тоже медлить не хочу в пути,
Вослед письму я поспешу прийти».

Наутро, лишь забил родник рассвета,
Синдухт, в парчу и золото одета,

Направилась неспешно во дворец,
К богатырю, чей воссиял венец.

Когда она к престолу приближалась,
Луной владычиц всем она казалась!

Склонилась перед Самом до земли,
Слова из уст царицы потекли:

Просила дозволения царица
Домой, в Кабул, с весельем возвратиться.

Сказал ей Сам: «Вернись в родимый край,
Михрабу все, что знаешь, передай».

Велел он одарить царицу щедро
Сокровищами, что таили недра,

И тем, что было ценным во дворцах,
Что на полях росло, цвело в садах,

Скотом молочным, тканями, коврами
И прочими достойными дарами.

Он руку соизволил ей пожать
И слово клятвы произнес опять,

Что дочь ее берет он Залю в жены;
Отправил с ней отряд вооруженный;

Сказал: «Живи отрадно и светло,
Кабулу не грозит отныне зло».

Поблекший лик луны расцвел на диво,
Синдухт пустилась в путь с душой счастливой.

Теперь о Зале мы слова начнем:
Он к Манучихру поскакал с письмом.

Едва лишь весть дошла до властелина
О том, что Сам с письмом направил сына,

Вельможи вышли юношу встречать,
Воителя приветствовала знать.

Заль, во дворец войдя, склонился к праху
И произнес хваленье шаханшаху.

Лицо держал во прахе, недвижим,—
Беззлобный царь был очарован им.

Поднялся юный Заль и встал у трона,
Владыка принял Заля благосклонно,

Взял у него письмо, повеселев,
Смеясь, ликуя, сердцем просветлев.

Прочтя, сказал: «Ты мне забот прибавил,
Тревожиться, печалиться заставил.

Отрадно все ж читать моим глазам
То, что прислал мне с болью старый Сам.

Хотя в душе не улеглась тревога,
Ни мало не задумаюсь, ни много,

Исполню я желания твои:
Я знаю упования твои!»

Тут появились повара у входа,
За трапезу воссел глава народа,

А после, — было так заведено,—
В другом покое стали пить вино.

Дастан, вином насытясь и едою,
Сел на коня с уздечкой золотою.

Всю ночь не спал: пылала голова,
Сомненья в сердце, на устах слова.

Стан затянув, пришел он утром paно
К победоносному царю Ирана,

А царь призвал на Заля благодать.
Когда же удалился Заль опять,