Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Ты десять тысяч храбрых избери
И крепости ворота отвори.

Разведай, чьи войска на нас напали.
Видать, они рассудок потеряли».

В кольчуге, препоясанный мечом,
Тархан поехал в поле с толмачом.

Увидел войско, полное отваги,
И барса желтого на черном стяге,

И на Исфандиаровом коне
Пшутана в шлеме и стальной броне,

С быкоголовой палицей в деснице.
Конь боевой его летел, как птица.

Тархан подумал: «То — Исфандиар,
Никто другой, готовит нам удар».

Раздался клич. Густая пыль всклубилась.
Блистающее солнце дня затмилось.

Мечи блеснули, стая стрел взвилась,
И кровь, как дождь из тучи, полилась.

И грудь о грудь, сшибаясь в вихре пыли,
Иран с Тураном снова в бой вступили.

И выехал прекрасный Нушазар,
Блистая шлемом, золотым, как жар.

На поединок витязей Турана
Он выкликал. Вскипела кровь Тархана.

На вызов вышел он, любимец сеч.
И сшиблись щит о щит и меч о меч.

Бой был недолог: богатырь Ирана
Рассек до сердца славного Тархана.

Кахрам увидел — пал Тархан во прах,
И охватил его великий страх.

Тут яростно ряды в ряды ворвались,
И оба строя ратные смешались.

Как львы и тигры бились, ты скажи,
Великие и малые мужи.

И дрогнул сам Кахрам, и духом пал он.
И, бросив войско, в крепость ускакал он.

Отцу Арджаспу он вскричал в слезах:
«Взгляни, солнцеподобный падишах!

Нахлынули, как волны океана,
Войска Исфандиара-Руинтана.

Ведет на бой их сам Исфандиар.
Вновь угрожает нам Исфандиар.

Как молния, опять грозит бурану
Его копье, подобное тарану».

И помрачнел Арджасп, вздохнул: «Беда!
Возобновилась старая вражда».

Сказал он войску: «В поле выступайте.
Мечом отпор пришельцам дерзким дайте.

Эй, львы мои, богатыри, князья,
Рассейте их, чтоб радовался я!

Побейте всех, как прежде вам случалось,
Да так, чтоб их на семя не осталось!»

Врата раскрылись, тяжело скрипя.
Рать вышла в поле, яростью кипя.

Глубокой ночью, втайне — без помехи,
Исфандиар надел свои доспехи.

Затем он отпер крышки сундуков,
На волю выпустил своих бойцов.

Принес всего им, в чем была потреба.
Дал подкрепиться мяса им и хлеба.

Когда же яств очистили поднос,
Он по три чаши каждому поднес.

Насытясь, воины повеселели.
И царь сказал им: «Братья, мы у цели.

Смелей! Да будет к счастью эта ночь!
Теперь молите небо нам помочь».

И он на три отряда разделил их,
И верою в победу окрылил их.

На площадь он послал один отряд,
Чтоб тюрков убивали — всех подряд.

Других послал — врага теснить в воротах,
Бегущих с поля изрубить в воротах.

А третьему отряду он сказал:
«Убейте всех, кто нынче пировал!

Они все пьяны. На стены взойдите,
Всем головы мечами отсеките!»

А два десятка он повел с собой,
И вторгся во дворец, и начал бой.

Вломился, все преграды сокрушая,
Сердца рычаньем львиным устрашая.

Царя-воителя громовый рык
Пристанища сестер его достиг.

Хумай на голос брата поспешила,
А за руку Бихафарид тащила.

Исфандиар увидел пред собой
Царевен, схожих с юною весной;

Сказал он сестрам: «Ничего не бойтесь,
Но поскорей, как дым, отсюда скройтесь!

Вот ключ вам. В доме спрячетесь моем
В подвалах с золотом и серебром.

И ждите там, пока я в битве буду,—
Сложу главу или венец добуду!»

И, полон жаждой мести и жесток,
Ворвался витязь в царственный чертог.

Мечом всему живому угрожая,
Защитников бегущих поражая,

Он трупами покои завалил,
Чертоги морем крови затопил.

Вот шум достиг опочивальни шаха
И с ложа встал Арджасп, исполнен страха.

Но гневом гордый дух его вскипел,
Кольчугу он, румийский шлем надел.