Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

Дождались наконец борзятники успеха!
Тут лапки отрубил косому пан Гречеха.
«Награду равную, — сказал старик, — по праву
Снискали оба пса, работая на славу!
Искусство их могло лишь резвости равняться —
«Достоин Пац {344} дворца, дворец достоин Паца!»
Достойны вы борзых, борзые вас достойны,
Закончен долгий спор, и мир сменяет войны!
А что касается до вашего заклада —
Никто не проиграл, и вам платить не надо!
Должны тотчас же вы друг с другом помириться!
И вот у спорщиков повеселели лица,
В сердцах рассеялась и ненависть и злоба,
И руки дружески соединили оба.

Законовед сказал: «В заклад коня со сбруей
Поставил и назад заклада не беру я,
Еще я перстенек в залог Судье оставил,
Но не возьму его, чтоб не нарушить правил!
Пан Войский, перстенек приняв, меня обяжет,
Пускай он вырезать на нем свой герб прикажет.
Мой перстень золотой гордиться может пробой,
И камень — сердолик, он гладкости особой.
Конь реквизирован милицией военной,
Но сбруя у меня, зовут ее отменной
За легкость, красоту и за удобство тоже:
Седло турецкое, других оно дороже,
А на луке его огнем горят каменья,
И шелком выстлана подушка для сиденья.
Усядешься в седло и точно в самом деле
Покоишься в пуху на собственной постели,
А пустишься в галоп (нотариус Болеста
Не обошелся здесь без красочного жеста:
Привстал и показал, как на коня садятся,
Раскачиваться стал, изображал, как мчатся!),
А пустишься в галоп — на чепраке богато
Каменья заблестят, как будто каплет злато.
И сбруя золотом искрится и сверкает,
И золото стремян на солнышке играет,
На узких ремешках и на узде узорной
Жемчужных пуговок поблескивают зерна.
И на нагруднике — луна в гербе Леливы {345} ,
А под луною — крест блестящий и красивый.
Добыта сбруя та в сраженье подгаецком {346} ,
А конь, наверно, был под шляхтичем турецким!
Прими ее теперь, Асессор, друг старинный!»

Тот отвечал ему с сияющею миной:
«Ошейник подарил когда-то мне Сангушко,
Он яшмой выложен, нарядный, как игрушка.
Искусно сделанный, на кольцах позолота,
С ним шелковый смычок с алмазом, а работа
Поспорит красотой с бесценным камнем этим.
В наследство я его хотел оставить детям, —
Ведь нынче я женюсь, есть у меня невеста, —
Но я прошу тебя покорно, пан Болеста,
Принять мой скромный дар за княжескую сбрую
И в знак того, что спор сошел на мировую,
Почетно кончился согласием сердечным,
И мир у нас с тобой отныне будет вечным!»

Тут все пошли домой, отпраздновали пиром
Спор двух борзятников, закончившийся миром.

Однако слух прошел, что Войский сам украдкой
Зайчишку приручил и выпустил на грядку,
Желая примирить враждующих умело,
И удалось ему состряпать втайне дело,
Да так, что обманул старик все Соплицово.
Позднее казачок шепнул кому-то слово, —
Конечно, он хотел друзей поссорить снова;
Не удалось ему, хоть не жалел он сплетен:
Рассказ Гречехи был для всех авторитетен.

Вот гости вкруг стола уже столпились в зале
И, не садясь за стол, хозяев ожидали.
Тогда вошел Судья в мундире воеводы
И нареченных ввел под каменные своды.
Тадеуш отдал честь, хоть левою рукою, —
Из-за ранения не мог владеть другою;
На Зосиных щеках заполыхал румянец,
Присела девушка, нисколько не жеманясь
(У тетки приседать училась долго Зося).
На голове ее венком сплелись колосья,
В таком же платьице была она в костеле,
С охапкой свежих трав, — сама их жала в поле!
Охапку новую среди гостей делила,
Цветы дарила им и улыбалась мило,
Серпа на голове касаясь ручкой белой,
К другой руке вожди склонялись то и дело,
А Зосенька в ответ, краснея, приседала.

Князевич девушку взял на руки средь зала
И, по-отечески расцеловавши в щеки,
Поставил Зосеньку на белый стол высокий.
Тут все захлопали, повскакивали с места —
Так хороша была стыдливая невеста.
Герои на костюм литовский засмотрелись, —
Пленяла странников родного платья прелесть.
Скитались столько лет в краях далеких света,
Что им литовское простое платье это
Казалось юностью минувшею согрето,
Напоминая им былые увлеченья…
Все стали вкруг стола, не удержав волненья,
Просили девушку шагнуть и повернуться,
Головку приподнять, склониться, улыбнуться…
И Зосенька, глаза стыдливо прикрывая,
Кружилась, кланялась, улыбки раздавая.
И руки потирал Тадеуш восхищенный!

Кто так советовал одеться нареченной?
Инстинкт ли подсказал, как лучше нарядиться?
(Что больше ей к лицу, сообразит девица.)
Но утром в первый раз ее бранила тетка:
Питомица во всем повиновалась кротко,
Л тут противилась простого платья ради
И слышать не могла о городском наряде.