Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

Настало празднество заступницы пречистой,
Погода ясная, а воздух золотистый,
И небо светлое, сквозя голубизною,
Как море тихое, повисло над землею;
Созвездий жемчуга поблескивали в море,
Скользило облако, белея на просторе,
И погружалось вглубь спокойно, без усилья,
Как будто ангел плыл, купая в небе крылья;
Молитвами его до зорьки задержали,
И вот он улетал в светлеющие дали.
В бездонной глубине созвездья потускнели,
Уже лицо небес светилось еле-еле;
Хоть правая щека еще в тени лежала,
Но левая уже отсвечивала ало,
И, словно веко, вдруг раздвинулся широко
Небесный полукруг и показалось око.
В нем, как зрачок в глазу, зажегся луч, играя,
И небо прочертил от края и до края,
Сверкающей стрелой туманность рассекая.
Вмиг, по сигналу дня, зажглись потоки света,
И тысячи лучей взметнулись, как ракета,
А солнце выплыло лениво, утомленно,
Как будто нехотя взирая с небосклона.
Семью цветами вдруг оно блеснуло сразу,
Как яхонт алое, а то под стать топазу,
И засияло все хрустальными огнями,
Потом алмазами и, наконец, как пламя.
Мигая, как звезда, луне огромной впору,
Шло одинокое светило по простору..
Перед часовнею, задолго до восхода,
Сошлась со всех сторон тьма-тьмущая народа,
Как будто собрались на поклоненье чуду
Благочестивые крестьяне отовсюду.
И любопытство их к тому же разбирало:
Хотелось увидать в часовне генералов —
Прославленных вождей народных легионов,
Которых знали все и чтили, как патронов,
Чьи подвиги, бои, скитанья на чужбине
Служили на Литве Евангелием ныне.

И офицеры здесь, и польские солдаты!
Любуется народ, волнением объятый,
Одеты земляки в военные мундиры,
По-польски говорят солдаты, командиры!

Вот месса началась, но не вместит каплица
Всех, кто пришел сюда сегодня помолиться.
Сняв шапки, на траве остались прихожане —
Белоголовые и русые крестьяне,
Все дружно крестятся, все стали на колени
И в двери заглянуть стремятся в умиленье,
Головки девичьи красуются меж ними,
С цветными лентами, с цветами полевыми,
Сказал бы, что среди желтеющей пшеницы
Синеют васильки, светлеют медуницы…
Точь-в-точь колосья нив — под ветром своевольным
Склонились головы при звоне колокольном.

Крестьянки на алтарь заступницы пречистой
Несут дары весны — снопы травы душистой.
От утренней росы цветы еще сырые
Обвили звонницу и статую Марии,
Но ветром утренним венки разворошило,
Весенние цветы, рассыпав, закружило, —
Разнесся аромат, как сладкий дым кадила.

Вот месса отошла. За проповедью вскоре
На паперти собрал пришедших Подкоморий, —
Маршалком выбрали его конфедераты,
Едва лишь собрались сословий депутаты.
На нем цветной жупан, кунтуш горит атласом
И слуцким поясом маршалок подпоясан,
На поясе — палаш, в каменьях рукоятка,
На шее — бриллиант, бела конфедератка,
Спускается с нее плюмаж того же цвета, —
По праздникам его носила знать повета.
За каждое перо на дорогом плюмаже
Дукатом плачено, а то и больше даже!
Залюбовались все маршалком именитым.
На паперть вышел он и громко говорит им:

«Собратья, вам плебан провозгласил с амвона,
Что вольною теперь считается Корона,
И с Польшею навек Литва соединилась,
И созван общий сейм, как в старину водилось.
Уже дошла до вас объявленная милость.
Л я вам передам еще одно известье —
Касается оно восстановленья чести
Помещиков Соплиц.
Вы знаете, литвины,
Проступки Яцека, его былые вины;
Но если грех его известен всей округе,
То пусть узнают все покойного заслуги.
От генералов я узнал о них, и с вами
Тотчас же поделюсь приятными вестями.
Не умер Яцек тот, как говорилось, в Риме,
А только изменил свое былое имя.
Великой святостью и подвигом терпенья
Он искупил сполна былые прегрешенья:

У Гогенлиндена под вражеским напором
Навеки бы Ришпанс {341} покрыл себя позором
(Не зная, что близки Князевича отряды),
Но Яцек, Робак тож, под грохот канонады,
Ришпансу передал, что близятся поляки, —
И тотчас перешли войска его к атаке.
Ходил с уланами он брать Самосиерру {342}
И дважды ранен был; скажу еще, к примеру,
Что с Козетульским там сражался он бок о бок,
Приказы тайные передавал им Робак,
Испытывал людей, налаживая связи, —
Всех подвигов его не перечтешь в рассказе!
И здесь готовил он восстание, панове,
Но после битвы сам скончался в Соплицове.
Когда об этом весть до Польши докатилась,
Уже от кесаря скитальцу вышла милость.
Покойник награжден рукой Наполеона
Отличием — крестом Почетным легиона.