Влад Снегирев - Соцветие поэтов

печальной тени скорбный стон.

"Умолкни сердца шепот сонный,

привычки давней слабый глас.

Прости, предел неблагосклонный,

где свет узрел я в первый раз.

Простите, сумрачные сени,

где дни мои текли в тиши,

исполнены страстей и лени

и снов задумчивой души".

Умолкни сердца прежний жар.

"В последний раз пожмем же руки".

И памятью не дорожа,

смиримся с близостью разлуки.

"И покоримся мы судьбе.

Благослови побег поэта".

И может там, вдали от света,

когда-то вспомню о тебе…

Авторство всего, заключенного в кавычки, принадлежит

А. С. Пушкину (из незаконченных произведений).

Когда родной язык сменив на блеск сонета,

пытаюсь мыслей передать я глубину,

причина, мой Ронсар, не в стиле, нет, – не в этом,

свое дыхание туда я не вдохну.

Твое бессмертие и так уже воспето

и что-то новое назвать я не рискну.

Я чту традиции, не брезгую советом,

вдали от Родины люблю ее одну.

Причина здесь проста, (она, увы, банальна).

Писать как ты писал, – изящно, гениально,

возможно только соблюдая твой устав.

И, восхищаясь беспредельно, в виде дани,

готов я все забыть и долгими часами

петь о любви к тебе, нисколько не устав.

Я часто, глаза закрывая,

все вижу, как в небе ночном

кружат тихо звезды, мерцая,

над Вологдой, где был мой дом.

Так много здесь серого неба

над серой, спокойной водой…

Ты был там когда нибудь, не был?

Тогда незнаком ты с тоской.

Там травы покрыли дороги,

деревья притихли давно;

леса и кустарник убогий

и скука, что дует в окно.

Россия! Как грустно и странно

поникли березы твои.

Как солнце над лугом туманно

в краю нелюдимой земли.

И лишь иногда над рекою,

где бакен качается желт,

услышишь, как волки завоют,

да лошадь тихонько заржет.

Он родился нежданно–негаданно

в лабиринте фабричных дворов.

Роль была приготовлена, задана:

убегать от ментов и воров.

Было теплое пиво вокзальное,

облака плыли над головой…

И стихи – так щемяще печальные,

и борьба с бесконечной тоской.

Только смерть молчаливая, щедрая

всё идет и идет по пятам.

Снова небо нахмурилось серое.

Может, правда, что счастье лишь там?

Музыканты играют, стараются.

Но заката страшнее рассвет.

Дни летят, но ничто не меняется…

"Больше черного горя, поэт".

Кто я такой? Я – Игорь Северянин!

Своей победой упоен и поэтапно "поэкранен".

Мне рано на покой, немного побуяним:

"В моих стихах я слышу липовый мотив,

переходящий плавно в примитив"…

(Еще не пьян, а только отуманен).

Немного пошутили мы, продолжим:

теперь в тиары строф мы строчки сложим,

смешное с важным помешаем, а потом,-

взорвем мы поэтическую скуку!!!

Здесь рифма так и просится… (тсс, ни звука!),

оставив прозу жизни за бортом.

Когда хочу, – пишу я четко, внятно,

читать меня до одури приятно,

люблю Тургенева и Бальмонта притом.

"Проборчатый, офраченный картавец",

я без ума от молодых красавиц

и трелей соловья в молчании ночном…

Милый друг, ты что, не знаешь,

что мы в жизни только тени?

Ты в бесцельности блуждаешь,

в царстве снов и милой лени.

Милый друг, ты что, не видишь,

что наш мир всегда бездушен?

Если всех ты ненавидишь,

вечный сон тобой заслужен.

Милый друг, ты что, не понял,-

в этой жизни нету счастья.

Жизнь – напрасная погоня

за деньгами, славой, властью.

"Цветы для наглых, вино для сильных,

рабы послушны тому, кто смел.

И не засыпят землей могильной

того, кто это постичь сумел.

Возьми от мира, его соблазнов

ты всё, что сможешь, бери сполна.

К тому фортуна лишь беззотказна,

кто груб и крепок, ведь жизнь трудна.

Будь беспощадным, пусть конкуренты

тебя боятся, поменьше слов.

А стыд и совесть – не аргументы,

они годятся для слабаков.

Я буду сильным, я смелым буду,

подвальный воздух для тех, кто хил…"

И вы хотите, о люди, люди,

чтоб жизнь такую я полюбил?

Казачка из славного рода Донского,

свидетель невольный того непростого

и смутного времени нашей страны,

где лица темнели под солнцем войны.

Не выйти никак ей из плотного строя