Влад Снегирев: Моя эпоха

Живу как все: пылю без вдохновенья.
Ну, в общем, так – впустую, день за днём.
Жизнь приучила к боли и смиренью,
судьба ведёт извилистым путём.

Глаза закрыв и сжав плотнее губы,
ищу с людьми распавшуюся связь.
«Отстань от нас…» – все говорили грубо
и пробегали мимо, торопясь.

Друзей сейчас заводят в Интернете, ‑
мир виртуальный ближе и родней.
Ну что за век! Всё в черно‑белом цвете,
без красоты и праздничных затей.

2010

Мы живём на великом разломе,
на изгибе, на стыке времён.
Нет хозяев в запущенном доме,
нету веянья гордых знамён.

Старики, прожив долго и трудно,
постепенно ушли на покой.
Жизнь идёт, только вяло и скудно,
запинаясь над каждой строкой.

Молодые ещё не окрепли
и не выбрали правильный путь,
изумляют лишь краткостью реплик,
и вперёд не готовы шагнуть.

Восхваляя лишь сладость мгновений,
мы забыли значение слов.
Не родился таинственный гений,
что страдать и молиться готов.

Мельтешат безразличные лица
в веренице стремительных дней.
Вновь белеет пустая страница
в ожидании новых идей.

Но я жду и смотрю терпеливо
на безумную пляску огня.
Вечность, вечность – не будь так ленива,
ну, обрадуй хоть чем‑то меня.

2010

Сегодня я выпью не так, как обычно,
не так, как приходится пить каждый день.
Я выпью за тех, кому стало привычно
с усмешкой смотреть на нужду деревень;

за тех, кто сегодня дорвался до власти,
в своём вероломстве не зная границ.
Какую страну разорвали на части,
коварно сплетая узор небылиц!

Пришла вдруг орда непонятного цвета
с фальшивыми лицами сытых зверей.
Я громко кричал, только нету ответа.
Закрыл кто-то веки отчизны моей.

Так выпьем за то, что в итоге осталось:
потухшие взгляды бессильных старух,
людей нищету и за дикую жалость
к правителям нашим, кто к этому глух;

за тех подлецов, что открыли ворота
Империи нашей себе на беду.
Кричали при этом: «То воля народа!»
Прощайте, Иуды! До встречи в аду.

2017

Забрали всё. В измученной стране
прошёл тайфун чудовищный и буйный.
И брат - как враг, явившийся извне,
войной наполнил праздники и будни.

А сердце спит, – не радо ничему.
Как странно кровь во мне похолодела.
Мир превратился в мрачную тюрьму,
где усыпляют разум мой умело.

И только совесть яростно бурлит,
как будто ищет ясного ответа:
ну почему очередной бандит
опять остатки пилит от бюджета?

И сколько нужно им ещё украсть,
чтоб родине закрыть навечно веки?
Но что сильнее, чем над жертвой власть...
Причём тут Бог? Всё дело в человеке.

2017

Люди, люди – что же с вами?
Поменялись вы местами
со зверьём, одев их маски,
без приказа, без указки.

Трудно жить без револьвера
офигенного размера
в мире столь материальном,
безнадёжно аморальном.

Нет ни счастья, ни покоя.
И вонючею трухою
оказалась жизни фаза.
Но ведь нет противогаза.

Как холопу прокормиться,
словно я лесная птица;
словно я не звук – а эхо,
отблеск, тень былого смеха.

Вот, строчу из пулемёта
строчками в лицо блокнота;
кипячусь, да толку мало.
Просто вдруг обидно стало.

2017

Ведь только люди говорят,
что в этой жизни нету счастья.
А годы птицами летят
и все мы слуги чьей‑то власти.

Кто служит длинному рублю,
а кто покорен узкой юбке.
Кто губит молодость свою
в стакане или просто в рюмке.

Мы все рабы, – рабы вещей,
обречены дышать враждою.
И плесень, гниль с души своей
слезами я уже не смою.

И всё нам кажется порой,
что мы свободны от желаний.
Какой же страшною ценой
мы подошли к последней грани.

Мой век духовной слепоты,
прости бездумных и заблудших,
позволь нам веру обрести,
вдохни смиренье в наши души.