Влад Снегирев - Моя эпоха

Часы отступлений, как вы нелегки!
Ведь каждый считал – он виновен...
И только на Волге, у кромки реки,
был враг, наконец, остановлен.

А дальше – сраженья и ночью, и днём
за каждую русскую хату.
Приказ был - на Запад, под шквальным огнём.
Всё было под силу солдату.

Свобода тому лишь до гроба верна,
кто предан идее народа.
Священная шла, мировая война, -
война сорок первого года.

2011

Немного осталось из тех, кто в боях
прошли до Берлина полсвета, -
в мороз и пургу, через горе и страх.
Пусть вспомнят живые про это.

Так было: внезапно настала война,
пришли небывалые беды.
И всё, что могла, отдавала страна
для фронта, для славной победы.

И каждую пядь нашей русской земли
омыли мы кровью и потом.
Но правду враги здесь сломить не смогли,
не справились с гордым народом.

Всё дальше и дальше, на Запад, – вперёд
идут и идут батальоны.
Нас Родина наша к победе зовёт:
«Огонь, - не жалея патроны!»

Но вот и Рейхстаг, день фашистский померк
и фрицы кричат: «Рус, сдаёмся!»
Мы эту войну будем помнить вовек.
Клянёмся... Клянёмся... Клянёмся!

Нельзя про такое забыть никогда.
Что может быть лучше на свете,
чем мирное небо, в огнях города
и наши прекрасные дети?

Солдат, вспоминая свой путь до конца,
заплачет скупыми слезами.
А павшие живы все в наших сердцах,-
безмолвно стоят рядом с нами.

2010

Прощай Россия соц. модели
и здравствуй новая страна!
Как проститутка на панели
ты только доллару верна.

И всё величие былое
развеял ветер по полям.
Как можно пережить такое?
Как жар и пламя дать углям?

Вдруг поселилась в моем доме
чужая, новая родня…
Как будто бы уже я помер,
а все они плюют в меня.

2010

Империя рухнула. Клочья тумана
уносятся ветром и тают вдали.
Кто смог, тот уехал в далёкие страны,
забрав по обычаю горстку земли.

А те, кто остался, исчезли бесследно,
идею марксизма понять не сумев;
не выдержав голод, разруху и бедность,
не в силах вождей прославлять нараспев.

На родине новой хлеб скуден и горек,
и ты здесь не нужен совсем никому.
В окне – только крыши и маленький дворик,
да люди внизу, что тебя не поймут.

И здесь, вдалеке от советского рая,
от милых берёз и отцовских могил,
без Родины – нет, не живя, прозябая,
молю об одном лишь: чтоб Бог нас простил…

2010

P.S.

Когда в небе ясном и звёздном
последний откроется путь,
ты сам всё поймёшь, только поздно.
Ведь прошлого нам не вернуть.

Судьба разбросала по странам далёким,
а дома нас ждали Сибирь, лагеря.
К кому обратиться с мольбой иль упрёком,
узнав, что вся жизнь была прожита зря?

Ведь выбора не было просто, поймите…
Во всём виновато то время, война.
И возгласы смерти стояли в зените.
И скорби рыдающей не было дна.

Вернуться назад было просто не в силах.
Хотелось согреться хоть чьим‑то теплом.
Весь мир был в разрухе и братских могилах,
а здесь – магазины и бар за углом.

Но всё же всех бóлей наверно больнее
тоска, (ностальгия) о том, что вдали.
Подумаешь, родина – домик в Сиднее,
да тысячи миль до любимой земли.

2010

P.S.

Есть друг у меня, звать его – Шура.
Он часто любил повторять,
что главное в бабе – фигура,
на всё остальное – плевать.

Да, время такое, цинично
мы к жизни относимся… Но!
Тебе что, совсем безразлично
что видишь ты, глядя в окно?

Как модно себя называть диссидентом
в стране дефицитов, застоя, нужды,
что б слава неслась по пяти континентам,
а в пыли веков оставались следы.