Влад Снегирев - Соцветие поэтов

Как эти строчки звонки и нежны!

1.

"Почему всё не так"? Вроде всё есть у нас,

и стихи сейчас крепче, живее.

"Мне не стало хватать его только сейчас",

когда понял, что тоже старею.

Он молчать не умел, против ветра всё шел,

"И всегда говорил про другое".

Путь знакомый и древний, но как он тяжел,-

песни петь, когда время немое.

Вот ведь нету сейчас… "Не про то разговор".

Только знаешь, таких уж не будет.

Его нет, ты пойми, остальное всё вздор,

кто же сердце нам снова пробудит?

2.

Было время пожаров над нашей страной,

когда – кони в галоп, ветер – в спину.

Но дышалось в тумане густом тяжело,

ноги вязли в удушливой тине.

Был тогда каждый голос – как громкий набат

над землей, задремавшей надолго.

Разлетелось всё к черту – и вот результат:

нет уж тех, кто бы вспомнил о долге.

И уходят последние за горизонт

в край привольный, томясь непокоем.

Всё не так: олигархи, столичный бомонд…

Знаешь, время пока что такое.

Я живу как всегда, перед сильным не гнусь,

хоть судьба и частенько жестока.

Только знаешь, Володя, сегодня напьюсь

потому что другая эпоха.

"К чему так нежны кисти рук,

так тонко имя Черубины"?

И почему я вспомнил вдруг

тебя в объятиях чужбины?

Влюбленной, призрачной мечтой

мой путь проходит по вселенной.

Пришла, как сон, и красотой

согрела холод жизни бренной.

И здесь остались капли слез,-

цветут на выцветших страницах.

А тихий вечер мне принес

твоей души простой частицу.

"Часы остановились. Движенья больше нет".

И гимн мой, отзвучавший, уже давно допет.

И кулокола в церкви чуть слышный перезвон

едва-едва мне слышен, как мелодичный стон.

Как будто всё, как прежде, но только нет тебя.

А сердце там осталось, – волнуясь и скорбя.

Как будто саван белый на призрачном окне

свисает занавеска… О, боже, дай же мне

еще хоть раз увидеть, увидеть над собой

России небо синее и окна над Невой!

Но время, нас состарив, бежит, бежит назад.

Что делать, как же быть мне? – "Часы, часы стоят"!

Писал ненужные стихи

под легким флёром вдохновенья.

Из сора, пыли и трухи

он создавал свои творенья.

Как жаль, что люди к ним глухи.

Сей факт достоин сожаленья.

Музейный город – Ленинград.

В нем жил поэт в большой квартире.

Соседей скучных длинный ряд

на кухне – как мишени в тире.

В стих попадало всё подряд:

…кастрюли, …дрязги, …вонь в сортире.

Потом тайга – далекий край,

работа вечно на пределе,

пустой желудок, крепкий чай,

в палатке спишь – а не в постели.

И тонешь ночью в звездной чаще,

себя губя в происходящем…

В твоих стихах то звезды, то мантильи,

кондоры, горы, крепости, туман.

Ты песни пел о солнечной Кастилье

и знал все сказки незнакомых стран.

То как ребенок все мечтал о рае,

то свято верил в утренние сны.

А жизнь вокруг была совсем другая:

тоска, измены, ужасы войны.

Но принять мир наш, горестный и трудный,

душа святая просто не могла.

Друзья, стихи, любовь – и снова будни:

гореть, блестеть… И догореть дотла.

О, как по разному мы любим

Россию славную свою!

Как крепок узел, – не разрубим,

здесь места хватит всем в строю.

"Для Гоголя ты тройка-птица",

для Блока – вечная жена.

Как образ твой для всех разнится,

у всех своя, для всех – одна.

"Россия русским – Берегиня":

цветы, погосты и леса,

непостижимая святыня,

как слезы божии роса.

Чем для него была Россия?

И где, гуляя босиком,

он смог найти слова такие,

что с ними дышится легко?

Она для Дронникова – солнце,

или счастливая звезда.

И хоть сейчас туман в оконце,

но так не будет же всегда?

Ускользнул ты, как сон голубой,

пьяный ум сжег незримые дали.

Кто же будет нам петь про любовь,

беспробудно, вовсю хулиганить?

"Пой, гитара, и скуку рассыпь,

дай мне вспомнить о юности белой;

пусть утихнет туманная зыбь

на душе уж давно огрубелой,

пусть уносится прошлое прочь,

одного я хочу лишь – покоя"…

Но пришла беспощадная ночь

в декабре, – той холодной зимою.

Хочу спросить у Николая:

"кто больше всех достоин рая"?