Павел Владыкин - На этой планете мы – живьём…

Все виденное было удивительно красивым. Райское место!

Затем в последних косматых тучах перед облаками появилась фигура женщины, расстилающей ткань на коленях. Богоматерь? На наших глазах она поднялась с колен, распрямилась.

И снова появился храм. Уже в лучах солнца. Возникли светящиеся фигуры. Между туч устремился на землю ясно видимый, будто прожекторный поток света. Святой Дух?

Были еще – меч, горизонтально направленный. И медведь. Русский медведь? Медведь, идущий на запад. Не могу не сказать об этом, мы это видели втроем.

Потом все разошлось, развеялось, растворилось»…

Воспроизведено так, как было записано 21 июня 1997 года.

Наблюдали мы это явление с полчаса. Нам было Знамение. Знамения даются всем. Но многие их просто не замечают.

Видели все это, свидетельствуют:

Павел Владыкин, Неля Верхотурова, Алеша.

Володин был начальником небольшого вспомогательного отдела. Но сейчас это не имело никакого значения, так как Володин был грибником.

Встал он в шесть и порадовался розовому от солнца утру. Позавтракал крутым яйцом. Взял корзинку с почерневшим дном. Корзина была новая еще, но осенью в ней забыли сырую траву. Остаток осени трава гнила. И весной сгнила. Когда подсохшее гнилье выбросили, у белой плетеной корзины дно оказалось буро-черным.

Выйдя из проулка, Володин обнаружил, что за ним увязался Стежок, кудлатый песик соседей, в выходные приходящий на постой к домику приезжающего в деревню Володина. На постой Стежок переходил по причине дополнительного питания.

Понемногу Володин убедился, что лес, в который он вошел, не грибной. Сыроежки и несколько мелких красноголовиков, найденные на одном урожайном пятачке, едва прикрыли дно. А Володин ходил уже два часа. Ни еловые чащи, ни осиновые рощицы не радовали. Володин решил обследовать опушки. Но и там ничего кроме пары синявок не нашел. Видимо, белые грибы уже отошли.

Стежок шел за Володиным след в след и два раза взвизгнул, попав торопливыми лапами под подошву.

Володин от нечего делать переключился на отцветший зверобой. Собрал приличный пучок. Стежок начал поглядывать в сторону деревни. Стал притормаживать, помаленьку скулить, тем самым выражая свое настроение: я по дому соскучился. На это Володин отвечал энергичным взмахом руки – подтягивайся, мол. Кликнув Стежка, Володин спросил его, чтобы поддержать начатый безмолвный разговор:

Только сказал, и сразу увидел в ямке, обросшей крохотными березками, белый гриб.

Чистейший, ядреный. Березки эти стояли особняком. И тогда Володин сделал ставку на такие вот особняком стоящие там и тут деревца. Но и после обхода несколько березнячков корзина не пополнилась.

Тут Володин вспомнил, что не кормил Стежка. Ничего, ведь на охоту собаку берут голодную. Но на всякий случай протянул Стежку горсточку алого, мягкого шиповника. К удивлению Володина, Стежок шиповник съел. И еще горсть сжевал. И еще.

Чуть дальше прошли. И что-то яркое бросилось в глаза. Володин пригляделся – это была рябина. Крупные ягоды, большущие грозди создавали впечатление, что ягод больше, чем листвы. Володин попробовал ягоды. Они оказались не горькими, хотя шел август. А ведь известно, что горечь рябины проходит только с морозами.

Володин начал рвать грозди сочных, спелых ягод в корзину. И тут увидел, что рябину густо обвивает будто бы виноград. Был это хмель, с зелеными шишечками соплодий.

И тут же впритык к этому неожиданному содружеству стояла черемуха. Они так и росли вместе: рябина, хмель и черемуха.

Дикий хмель Володину видеть не приходилось. Он всмотрелся в бугры вокруг и понял: здесь был дом. Все, что от него осталось, ушло глубоко в землю, сгладилось, заросло травой.

И дальше видны были всхолмления – следы давно исчезнувшей небольшой деревни.

Не дикий был хмель, а одичавший. Но он, давным-давно посеянный хозяевами, продолжал расти. Рос он когда-то им, хозяевам, на радость. И теперь каждое лето выгонял к вершине свои хмельные плоды, предназначенные по-своему веселить людей. Рос хмель основательно, обильно, своими веревками-стеблями густо обвивая рябину.

Рябина во хмелю – пришло на ум аналитику начальнику отдела Володину. В эти минуты он перестал быть грибником. Отвлекся от мыслей о том, где можно найти, раздобыть столь желанное грибное счастье. А думал о том, что вот жили здесь люди, разводили то, что украшало и питало их жизни.