Александр Владыкин - Консул из аномального мира

***

Время высушило моё тело, время высушило мой мозг,

мой саркофаг превратился в свиток папируса, и

малейшее прикосновение, даже лёгкое движение

воздуха, его может превратить в пыль. Я прошёл все

стадии возрождения: от Ра до Пта, через влияние

священного кольца, надетого мне на палец жрецами

Храма Изиды в Абидосе. Я прожил тысячи жизней

в этом мире, и ещё тысячу жизней в других мирах,

подвластным не земным богам. Я заклинаю всех!

Можете разрушить все, что осталось от моего тела,

можете предать моё имя забвению. Не страшно! Но,

прошу вас, никогда не прикасайтесь к перстню Осириса!

(Царство теней. Миф об Анубисе)

Глава 1. Перстень Осириса

Я собирал материал для своей дипломной работы. Тюрьмы, КПЗ, следственные изоляторы, университет, любезно, выбил допуски для своих выпускников. Никогда не собирался работать в пенитенциарной службе, жизнь распорядилась иначе. Я вторую неделю перерывал архив одной из колоний строгого режима. Ничего интересного, у меня глаза, автоматически закрывались, при виде этих пыльных и скучных дел. Меня пожалел служащий, отвечающий за архив колонии.

– Раньше, у нас дела не задерживались, передавались в центр, после отбытия срока заключённым. Раньше с этим было строго, не то, что сейчас! Ты, студент, что ищешь, может я что подскажу?

– Меня интересуют побеги заключённых из учреждений воспитательного характера, даже не сами побеги, а психология осуждённых. Что их толкает на это?

Охранник перекрестился:

– Сплюнь студент! Ну и тему ты выбрал для диплома! У нас не принято говорить о побегах, беду можно накликать на всю колонию. Но, если тебя не интересует что-то другое, подкину я тебе несколько дел, про одного сумрачного субъекта, который побывал во всех тюрьмах России: от Крестов, до «Чёрного дельфина», от Бутырки до «Белого лебедя». Это, как раз, то, что тебе нужно.

– Как вас зовут? Как к вам обращаться? А, то неловко как-то.

– Зови дядя Вася. Все так зовут, да и мне привычней.

Охранник прошёл между стеллажами, нагнулся, и из кипы дел отобрал несколько пачек, отмеченных красной полосой. Странно. Я никогда не слышал о подобной маркировке. Он положил их передо мной, рядом с журналом выдачи.

– Расписывайся, студент. Повторять не буду. Запоминай с одного раза. На делах стоит гриф секретности, но он уже потерял силу. Тем не менее, с делами тебе придётся ознакомиться здесь, по месту, их запрещено выносить из архива. Охранник вытер пыль со стола:

– Работай, студент.

И вышел из помещения архива, оставив меня один на один с делами.

Я, без особого азарта начал перелистывать папки. Меня нервировало ещё то, что многие страницы склеились и пожелтели от времени, и от долгого лежания под прессом бумаг. Этот дядя Вася вытянул для меня такую рухлядь. Первое дело было датировано одна тысяча семьсот одиннадцатым годом. Вам когда-нибудь приходилось работать с древними текстами, написанными гусиным пером, какой-то буквицей, где половина символов не понятна. Приходится догадываться о чём идёт речь. Часть текста на немецком языке, с литовскими сносками. И тот, и другой языки нужно было переводить, но мой планшет отказывал мне в переводе. Он работал, как испорченный телефон, переводил с немецкого, только, ругательства. Я пролистал несколько дел, ничего я не понял, у меня разболелась голова от этой глаголицы, превращающей документ в сущую бессмыслицу. И, зачем мне эти дела, датированные семнадцатым веком, а некоторые документы, вообще относились ко времени правления Ивана Грозного. Я находил оттиски печати-кольца Малюты Скуратова. Оригинально – голова волка, или оборотня! Скалится на читающего документ. Дядя Вася говорит:

– В те времена, это было вместо грифа секретности.

– Дядь Вась! Не вижу пользы в этой рухляди. Её место давно на свалке, или в музее. Как она, вообще, здесь оказалась?

– Много ты понимаешь, малой! Может быть эта рухлядь и сохранилась, благодаря тому, что оказалась здесь, а не в архивах столицы. Ты на штампы обращал внимание?

– Да, да! Москва, Казань, Санкт-Петербург. Петроград. Опять Москва? Ты мне скажи дядь Вась, эти дела взаимосвязаны, или как? Ты, наверное, их выбрал из-за грифа секретности, потерявшего срок годности, или из-за красной полосы, перечёркивающей титульные листы всех дел. Кстати, не знаешь, что это означает? Как карточка неизлечимого больного в больнице!

– Не знаю, студент! Изучай, мозгуй. Мне тоже мысль покоя не даёт: старый Савельевич, что был при архиве ещё до войны, говорил, что документы в сорок третьем году, привезли на двух закрытых грузовиках, к нам – в тайгу, после того, как немцы направили диверсантов в Москву. Что они искали в московских архивах? Сейчас уже никто не узнает. Война была. Погиб народ. Может быть они искали эти документы – больничные карточки, как ты говоришь. Смотри, студент, надоест изучать, верни дела, согласно описи.