Павел Владыкин - Фонтаны над морем. РасСказки

Путешествие – счастье и бедствие!
Сбор недолог – сбежать по ступенькам…
путешествие – вид сумасшествия:
променять тополёк на брам-стеньгу.

Свист норд-веста чарует парусник.
В створе глаз – наконечник бушприта.
В мире суши, «прекрасном и яростном»,
нет морского спокойного ритма.

А верстах в пятистах от станции,
где не ходят вагонов составы,
избы рвутся стругами в странствие,
парусами хлопают ставни.

Гагра. Узкая полоска пляжа
у крутых горищ.
Как набедренная, в круг, повязка
на туземце. Тишь
лёгкого волненья. Это ж милость —
было так. Давно.
Будто снова ржаво закрутилось
старое, как мир, кино.

Гагры*. Не бывают здесь гагары…
За скалой – абрек.
Каждый камешек, совсем не старый,
помнит древний грек.
Плеск… За плеском – новый плеск. А дальше
гор морских массив.
Что б мы делали без этих пляжей?!
Мелких волн курсив…

*Гагра первоначально называлась Гагры.

Послание в бутылке
плывёт через века.
На мыс песчаный выплыв,
обходит рыбака.
…Уносит прочь от берега
баркас шальной отлив.
По всем моряцким меркам —
наткнулся я на риф.
Когда бежал отчаянно
к отливной той волне,
перебежала чайка
путь к этой лодке мне.
Я не успел немного
судёнышко нагнать.
И потерял дорогу
к спасению. Как знать!
Мусонный ветер низом
всё дует. Много дней…
Не стану я Улиссом —
бродягою морей.
Не буду я с тобою —
в любви – до склона лет.
Ни леса и ни поля
я не увижу, нет.
И у открытой двери
ты будешь вспоминать,
Мари, Мария, Мэри.
Но долго ли? Как знать?
Послание в бутылке
я шлю через моря.
Она моя копилка
всех бедствий бытия.
Бутылку низким ветром
недавний шторм унёс.
В ней карта, там пометки…
И Save Our Soul – СОС!
Посланье за посланьем
из века в век идут.
Стал остров обитаем —
бутылки всё плывут.
Одну из тех бутылок,
а именно мою
японец под затылок
кладёт, устав в бою,
жестоком, самурайском.
И вот, испив саке,
зрит в сновиденье райском
след чайки на песке.
И адрес мой, наверно,
читал он вновь и вновь:
«Зюйд… Океан Безмерный…
Архипелаг Любовь…»
……
А что там – вроде шхуны?
Манёвр, галс, вираж…
Да нет, не верю в чудо.
Пятьсот второй мираж…

Об-ШАР-ить Земной шар…
Пройти его по кругу.
Стремленье англичан!
Вела дорога к югу.
По острову ходить —
заведомая скука.
Не лучше ль снарядить
в путь капитана Кука?!
Об-ШАР-ить! На века
путь в глобус врезать водный.
Как проблеск маячка —
свет звёздный путеводный…
И где плывёт легко,
под вопль, туземный танец,
как много там всего
нашарил сэр британец!

Шелестя переливчатой шкурой,
море нервно трясёт загривком.
Над фрегатом – луны окурок
и речей бунтарских обрывки.
Капитан и его помощник
смаковали в каюте кальяны.
А матросы на юте, морщась,
искурили канат конопляный.
В трюме голодны кони Магриба.
И порублены корни баньяна.
В порт за сутки прийти смогли бы…
Ни покрышки, ни дна капитану!..

Шаг за дверь – я снова в море,
дом оставив за бортом.
Воду киль подлодки вспорет.
Винт заплещется хвостом.
В сине-розовом тумане
я иду, иду ко дну.
В глубь русалочка поманит:
поскорей забудь жену.
Надо мной плывут пираты.
Их корабль бросил тень.
Тень пиратского фрегата
надо мной и ночь, и день.
Я, последний раз всплывая,
в сердце дрожь едва унял.
Жизнь морскую забываю.
Ну а море ждёт меня!

Христиан, ты объездил так много стран!
Всё искал ты чего-то, искал. Обыскал
столько разных углов, уголков… Рисковал…
Что ж обрёл в этих чуждых краях, Христиан?