Амрита Кели - Кайвалья

Во рту пересохло, глаза болели и слезились. Ясон чувствовал, что все его тело горит и покрывается потом. Прямо перед ним была дверь с темно-коричневыми цифрами 108…

«Город, где каждый камень дышит древностью, откуда никогда не уходит Шива, куда со всей Индии приходят умирающие, чтобы их тела были сожжены на Ганге, где каждый вечер в шесть – огненное подношение божественной реке. Смиренный и прекрасный ритуал.

Мистический, таинственный, завораживающий…

Воздушные змеи в вышине соревнуются с птицами, хлопая легкой бумажной массой, путаясь в нитях своей судьбы.

Стальной мост вдалеке, в сизой дымке, еле слышно вычерчивает свой хребет.

Собаки, расталкивая телами священную воду, грызут друг друга, поднимая брызги и рычащие вопли.

Солнце выводит сонные тени на прогулку по древним ступеням: пересохшим, пыльным, молчаливо ждущим наводнений.

Уже скоро спасительный дождь смоет все шаги и плевки, даст силу спокойной пока Ганге, и она, опьяненная, сильная, безумно и быстро разольет свои воды, скрывая под надежные покровы все, что сейчас столь бесстыдно обнажено.

И еще один день проходит… Вечер дрожащей рукой поджигает трепетные свечи и поет нескончаемый, как волосы йога, мотив, и мы тоже есть в этой песне, и все есть только песнь».

Из-за гор вставало величественное и радостное солнце. Пронизывая туман насквозь теплыми лучами, оно разгоняло его как большой корабль расталкивает волны вокруг себя.

Сквозь быстро исчезающую пелену Нандини видела, что на большой поляне, окруженной громадными баньяновыми деревьями, сидит множество мудрецов.

Тела их были прикрыты оленьими шкурами, бороды доставали до земли, а волосы покоились в больших пучках на затылке.

Но среди них она заметила того, кто сильно отличался от всех остальных.

Его голова была обрита, а тело полностью обнажено, и выглядел он совсем юным мальчиком. Юноша открыл глаза, приветственно встал и обратился к мудрецу, сопровождавшему Нандини:

– О, святой мудрец, приветствую тебя. Я рад, что после долгого отсутствия ты снова с нами. Но я не совсем понимаю, кто это рядом с тобой. Поведай нам, пожалуйста, что произошло там на Земле и почему Джагай отказался покидать гибнущую планету во имя всеобщего блага?

В ответ мудрец сложил ладони и, слегка склонившись, ответил:

– Великий Шукадев, ты и сам лучше всех нас знаешь, как сильна энергия заблуждения. Под ее воздействием юноша отказался пойти со мной, хотя и сожалеет об этом.

Но вместо него со мной согласилась пойти его сестра Нандини. Она будет молиться вместе с нами и помогать проводить огненное жертвоприношение.

Шукадев посмотрел на нее. Его взгляд был прост и открыт.

– Хорошо, пускай она пока подносит хворост для костра.

Услышав это, Нандини сразу пошла к деревьям и стала собирать сухие опавшие ветви.

Она наконец осознала простую вещь – служение – тот ключ, который открывает двери в сердца, даруя полное осознание сути вещей, и это осознание принесло громадное облегчение, наполнив каждое действие смыслом. Когда служишь бескорыстно, не желая ничего взамен, это превращается в совершенный акт любви, и поэтому истинно любить так непросто.

Теперь Нандини вставала задолго до рассвета. Огромная поляна посреди священного леса Наимишаранья переполнялась звуками мантр, которые круглосуточно воспевали мудрецы. С каждым днем их становилось все больше и больше – они появлялись внезапно, из воздуха. Многие и многие святые переносились с других планет, почувствовав, что великое жертвоприношение началось.

В середине поляны пылал огромный костер, и главный жрец медленно вливал в него топленое масло. Этот костер был главным служением Нандини. Поднимаясь под светом крупных белых звезд, она сначала бежала к реке. В ледяных прозрачных водах, которые серебрила большая луна, она в спешке принимала омовение, иногда забывая снять юбку, которая потом прилипала к ногам студеным холодом, а затем наполняла два медных кувшина и спешила обратно на поляну. Поставив кувшины у костра, она бежала в лес и собирала хворост до тех пор, пока ноги не начинали подгибаться от усталости. Нандини научилась связывать его в большие вязанки и, с трудом взвалив на спину свою ношу, чувствуя с каждым шагом все большую слабость в теле, шла обратно.

Однажды за работой она потеряла счет времени и ходила в лес, пока мудрец знаком не остановил ее. Только тогда Нандини увидела, что уже наступила ночь, и почувствовала усталость – целый день она ничего не ела.