Йон Линдквист - Движение. Место второе

Я не знал, сознательно ли Ларс скрывает какие-то аспекты себя, или это происходит внутри его личности. Среди нас он был одним из тех, кого меньше всего затронуло коллективное переживание, и хотя он участвовал в групповых объятиях, он первым из них высвободился. Сохраняя всегдашнее мрачное выражение лица, он встал, поблагодарил за прекрасный вечер и пошел к двери. Я последовал за ним во двор, положил руку ему на плечо и спросил:

– Ну, как у тебя дела?

Он был единственным, для кого этот вопрос имел смысл. С остальными я точно знал, как у них обстоят дела.

Он повернулся ко мне и сказал:

– То, чем вы занимаетесь с Томасом. Не делай этого больше, пожалуйста.

Я собирался что-то ответить, но Ларс поднял руку, чтобы заставить меня замолчать, и продолжил:

– Я хорошо понимаю, почему ты это делаешь. Естественно. Тем не менее я тебя прошу.

Независимо от того, что на моей карте Ларса оставались белые пятна, он, как и прочие соседи, был ближе ко мне, чем любой другой человек в мире, и я ответил единственным способом, каким мог тогда ответить:

– Конечно. Обещаю.

– Хорошо. Спасибо.

Он медленно пошел через двор к своей двери, и я вернулся к остальным. В прачечной мы просидели почти всю эту долгую ночь: спокойно выпили шампанского, потом продолжили разговаривать и постепенно также осушили кофейник. А нам было о чем поговорить: хотя луг и давал нам отличное представление друг о друге, это не означало, что все детали на своем месте. Оставалось много вопросов и совершенно честных ответов. Ничего другого не оставалось.

Было уже больше трех часов ночи, когда я вернулся домой в изнеможении и в эйфории. Последним, что мы решили, было то, что отныне в нашей группе можно будет самостоятельно определять способ путешествия. В одиночку, с кем-то еще или целой компанией. Мы провели последние десять минут, составляя список телефонов. Когда я вернулся домой, приклеил его скотчем к стене над телефонным аппаратом. Потом сел в кресло за письменным столом и смотрел на список. Моя команда.

Сочетание кофе и эйфории прогнало сон, несмотря на усталость. Я сидел, скрестив ноги, на полу, вытащил докторский саквояж и вывалил на пол его содержимое. Просмотрел все бумажники и кошельки. Как я уже говорил, там было шесть тысяч двести. Кроме того, там были купоны на обед на восемьсот крон и сорок долларов. Даже три презерватива, так что, возможно, еще одна часть вечеринки у кого-то в фирме не задалась. Теперь я называл это фирмой.

Я положил деньги, купоны и презервативы в ящик стола, а затем бросил все бумажники вместе с фляжками в мешок из продовольственного магазина. Слишком легко опознать. Я выбросил даже все перчатки за небольшим исключением. В конце концов пошел и опустил пакет в мусорный контейнер.

Вытащил матрас, постелил белье, закутался в одеяло и лежал, глядя на список телефонов. Моя команда, мои самые близкие люди. Я мог позвонить любому из них в любое время. В тот момент, когда я начал действительно задумываться о том, не позвонить ли кому-то, например Оке или Петронелле, телефон зазвонил сам. Я быстро встал с кровати и поднял трубку.

– Слушаю, это Йон.

– Черт побери, какой у тебя бодрый голос!

Я не получал никаких вестей от барда больше недели и думал, что он забыл или бросил меня.

– Да, – сказал я. – Сейчас все хорошо.

– Приятно слышать. Просто хочу пожелать счастливого Нового года. Я сейчас направляюсь на юг. Знаешь, как перелетные птицы.

– Да, я давно не видел тебя в туннеле.

– Разве ты не говорил мне, что Сигге пришел?

– Да.

– Но я же сейчас там не стою, дурачок.

– Но я слышал тебя в какой-то момент после…

– После чего?

– После того, как это случилось. Ты играл «Со мною всегда небеса…»

– Да, черт возьми. Это песня Сигге. Одна из многих. Застреваешь как-то. Так что теперь я направляюсь на юг, как я уже сказал. Удачи тебе.

Я не мог даже возразить или попросить его объяснить – просто сидел, прислонившись головой к трубке, когда соединение прервалось. Я слишком устал, чтобы спрашивать дальше, и если бы даже успел попросить его о чем-то, прежде чем он исчез, то это был бы совместный сон, соединенный телефонными проводами, как мы уже делали. Теперь – в последний раз. Теперь приходилось справляться самостоятельно. И в конце концов мне это удалось.

Новый год начался с того, что в десять часов утра снова зазвонил телефон и произошел еще один разговор с министром развлекательных дел. Соврав как следует, я снова упал в постель. Зыбкие воспоминания ночи струились в голове. Я уснул с улыбкой на губах и проснулся не раньше двух часов.