Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

— Сара, Сара, Сара… ангел мой… Ах, Сара.

Свет вновь разгорается. Чарльз уже сидит у изголовья кровати, держа руку полулежащей на подушке Сары в своей руке.

(Чарльз с раскаяньем) — Я хуже, чем Варгенн. Что теперь с нами будет?

(Сара, блаженно улыбаясь) — Не хочу думать даже о том, что будет через час…

(Чарльз, гладя ее волосы) — Сара… какое волшебное, библейское имя… Я знаю, что мне теперь делать. Я должен на Вас жениться.

(Сара более твердо) — Я ни о чем не прошу… Я так хотела.

— Дорогая моя…

— Нет. Ваше положение в свете, Ваши друзья, Ваша Эрнестина… Я знаю, она Вас по-настоящему любит…

— Но я больше не люблю ее!

(Сара через паузу) — Она достойна Вас. Я же — нет.

— Не хотите же Вы сказать, что я могу просто встать и уйти, будто между нами ничего не произошло?! Вы не можете все простить мне и ничего не требовать…

— Отчего же, раз я люблю Вас…

(Чарльз, привлекая ее к себе) — Я не узнаю себя. Я стал другим…

— Мне тоже кажется, что я стала другая. Я хочу счастья только для Вас. Теперь я всегда буду помнить, что был день, когда Вы любили меня… Теперь я могу смириться с чем угодно.

(Чарльз, мягко целуя ее) — Эта особа, там, за конторкой… Прошу Вас, дайте мне день, два сроку… Я должен расквитаться по старым векселям…

Вдруг, одеваясь, замечает кровь на своей белой рубашке.

— Что это? Вы… девственница? А как же Варгенн?

(Сара, садясь на кровати) — Я говорила, что недостойна Вас. Вот и с Варгенном обманула… В той гостинице, в Портленде, я застала его с женщиной… определенного сорта. И ушла прочь.

— Но зачем Вы это придумали?

В ответ Сара встает с кровати, накидывает шаль и без всякой хромоты подходит к окну.

(Чарльз с новым ужасом) — Так у Вас и нога вовсе не болела?

— Да, я обманула Вас не единожды. Но больше не потревожу. В одном лишь обмана не было: я полюбила Вас… по-моему, с первого взгляда, там, на молу. А потом… обида, зависть… не знаю, что мной руководило. Нет, знаю: мне захотелось, чтобы и Вы полюбили меня. Хотя бы на краткий срок, миг. И вот это случилось. Я благодарна Вам. Вы подарили мне сознание того, что в ином мире, в другое время я могла бы, в самом деле, стать Вашей женой. А здесь и сейчас… Вы дали мне силы продолжать жить.

— Но Сара, был момент, я действительно захотел на тебе жениться! И если бы не узнал, что все это время был игрушкой твоих странных фантазий…

— Заклинаю Вас, уходите!

Чарльз в гневе готов броситься на нее, но вдруг резко поворачивается и, схватив свой плащ, стремительно выходит.

Занавес закрывается. Публика бешено аплодирует. Слышатся крики: Сара!

Лишь через пару минут, когда шум в зале утихает, на авансцену почти вбегает Чарльз. Он ходит взад и вперед взволнованный и в нем борются два человека.

— Сара, Сара, как она меня измучила! Я совершенно запутался в ее чувствах и побуждениях… Так меня обманывать все это время… Даже если ее слова о любви правдивы, почему она так просто от меня отказалась?

— Ты что, правда, так глуп? Вы оба знаете причину: разница в общественном положении. Очень благородно с ее стороны.

— Но она так решительно выгнала меня! Даже, кажется, с долей презрения…

— А знаешь, что делает сейчас это Презрение? Льет слезы.

— Все-таки ее необычная инициативность пугает…

— Ах, нам, значит, женская инициативность не нравится… Конечно, мы, мужчины, привыкли, что женщины подобны товарам на полках, терпеливо ожидающим своего покупателя. Мы почитаем их пассивность доказательством скромности, порядочности, респектабельности. Но стоит действительно порядочной женщине сделать собственный выбор нужного ей мужчины, а потом доступными ей средствами внушить ему, что этот выбор — его решение…

— Тут ты прав. В чем состоял ее обман? Она влюбилась в меня, но своей проницательности не утратила. И потому увидела, что я тоже влюблен в нее, но этого не сознаю. Отсюда появилась версия о самоотдаче Варгенну — как средство раззадорить мое воображение и постичь глубину своей увлеченности ею. Ах, Сара! Ты достигла своего: я теперь понимаю, что влюблен в тебя с необыкновенной силой! Все в тебе меня радует, все соответствует представлению о достойной подруге по жизни: трепетной, благородной, прямодушной, проницательной, даже мудрой!

— А как же быть с Эрнестиной? Ведь она будет неподдельно страдать, если ты ее отвергнешь…

— Теперь я вижу, что страдания ожидали ее в любом случае: ведь я не влюблен в нее. И женившись, стал бы обманывать: в чувствах, словах, мыслях, а рано или поздно и на деле, с другими женщинами…