Николай Васильев - Битва при Тюренчене [СИ]

(Чарльз суховато) — Он потерял лишь чувство меры.

(Эрнестина язвительно) — Это все из-за меня. Для него я дочь суконщика. Как я зла!

— Милая Тина, я вынужден просить Вас взять себя в руки. Единственное, что нам остается — сохранять достоинство.

Эрнестина меняет линию поведения: бросается к Чарльзу, хватает его за руку и подносит к губам. Он привлекает ее к себе и целует в макушку.

— Дорогая, боюсь, что в связи с таким поворотом событий мне придется ехать в Лондон.

— О, Чарльз! Разве нельзя повременить до моего отъезда? Осталось лишь десять дней…

— Я успею к тому времени вернуться и буду сопровождать Вас в дороге.

— Но для чего Вам сейчас в Лондон?

— Необходимо посоветоваться с моим поверенным в денежных делах, мистером Монтегю. Кроме того, я обязан известить Вашего отца о том, что мое положение существенно изменилось к худшему.

— Но Ваш независимый доход ведь остается?

— Разумеется, по миру я не пойду. Однако под угрозой наследование титула…

— Ах, я совсем забыла. Ведь меня собирались выдать за будущего баронета!

— Душа моя, об этом все-таки придется говорить. Ваш отец дает за Вами богатое приданое и вправе знать, что предлагает противная сторона.

— Какой вздор! Вы прекрасно знаете, что родители позволили бы мне выйти замуж даже за готтентота — если бы я захотела!

— Признаю, что вы пользуетесь в семье большим влиянием. Но даже любящие родители должны знать истинное положение вещей.

— Хорошо. Допустим, папа из-за этих обстоятельств откажет Вам в моей руке. Что тогда?

— Вы упорно не желаете меня понять. Это не более чем формальность, но она должна быть соблюдена.

(Миссис Тэнтер тихонько) — Мне кажется, Тиночка, что мистер Смитсон в этом вопросе совершенно прав…

(Эрнестина сдаваясь) — Ах, тетя, и Вы туда же… (И к Чарльзу) Мне надоело в Лайме, здесь я вижу Вас реже, чем в Лондоне… Вы будете мне писать оттуда? Каждый день!

— Даю слово.

— И возвратитесь так скоро, как сможете? Я напишу папе и строго-настрого накажу, чтобы он тотчас отправил Вас обратно.

— Тогда пишите сейчас же. Я собираюсь выехать утром и передам Ваше письмо собственноручно.

Эрнестина смотрит на него долгим взглядом, подает обе руки и тянется с поцелуем, но спохватывается, вспомнив о присутствии тетушки. Уходит к себе. Чарльз поворачивается к выходу, но вдруг останавливается.

— А что, миссис Тэнтер, в Лайме за время моего отсутствия не произошло каких-то примечательных событий?

(Миссис Тэнтер как бы очнувшись) — Да вот я как раз иду от моей приятельницы, миссис Чэпмен. И она мне сообщила, что миссис Поултни уволила сегодня мисс Вудраф. Сундучок ее снесли в гостиницу «Белый лев», но сама она куда-то исчезла. Наш викарий, который всегда принимал участие в судьбе Сары Вудраф, уже собирается послать людей к береговым скалам, где она вроде бы часто гуляла. Как бы несчастная сирота не наложила на себя руки…

Занавес. Дружные аплодисменты.

На авансцену выходит встревоженный Чарльз. К нему подбегает посыльный.

— Сэр, Вы будете мистер Смитсон?

— Да, это я.

— Одна девушка просила Вас разыскать и передать вот эту записку. (Убегает).

Чарльз, нахмурясь, читает записку и перечитывает вслух:

«Я на коленях прошу Вас войти в мое отчаянное положение и повидаться со мной в последний раз. Ночью и утром я буду в маленьком сарае, куда ведет первая тропинка слева от фермы». Черт побери эту сумасбродку! Что она о себе думает? В какое положение может поставить меня? Ну, слава богу, хоть жива. Однако если я не приду, что она может еще натворить?

Хватается за голову, мычит, раскачивается и уходит — под аплодисменты зала.

Занавес открывает внутренность сарая, где у перегородки на охапке прошлогоднего сена, покрытого пальто, спит Сара — в длинной белой рубашке. У входа появляется, крадучись, Чарльз. Смотрит пристально на спящую, все более волнуясь. Наконец окликает:

— Мисс Вудраф… Мисс Вудраф!

Сара поднимает голову и перекатывается за перегородку:

— Простите меня, простите…

Наконец выходит из-за перегородки, одетая по обычному, в пальто и темном платье:

— Вы все знаете?

— Я был в отлучке весь день. Когда же узнал, что Вы ушли от миссис Поултни, то лишь порадовался. Вам не место было в ее доме.

— А где мне место?

— Стоит ли так уж себя жалеть? Все порядочные жители Лайма обеспокоились Вашим исчезновением, а викарий послал вечером людей на Ваши поиски и лишь после того как я сообщил ему, что Вы живы…