Брайан Олдисс - Галактики как песчинки

Новый величественный орден получил развитие на Ииннисфаре. Победоносные, которые двигались вперед словно рыцари, выступающие в битву с незримым врагом, аэростомы восседали у них на плечах или же без отдыха кружили над головами.

Крепки были победоносные, крепки и отважны. За прошедшие тысячелетия они сделались легендой, и эта легенда нашла свое воплощение в Тралдеменере. Подвиги Тралдеменера были многочисленными, победы многократными, даже если допустить, что его действия многое выиграли при пересказе.

И все же окончательная победа человечества над противником, который за счет человечества и пополнял свои ряды, представляется спорной. Ибо клетки были уничтожены скоротечной формой рака. В своей борьбе за выживание эти клетки перехитрили самих себя. Будучи фактически новой формой жизни, они оказались нестабильными, и эта их неустойчивость обернулась для них гибелью. Когда болезнетворные вещества впервые обнаружились в их рядах, у них не нашлось способа справиться с ними. Пораженные раком клетки оказались прожорливым врагом, они калечили, разрушали, уничтожали. Однажды человек проснулся и обнаружил себя вновь хозяином своего мира, и только мелкая пыль на лагунах отмечала конец одного из наиболее причудливых экспериментов природы.

Мы лишены возможности описать в деталях реконструкцию Галактической федерации, которую человечество предприняло в настроении, характеризуемом одновременно жестокостью и отчаянием. На это потребовалось более миллиона лет, кое-что из старинных устоев исчезло. Человечество усвоило новый урок: оно вполне может оказаться замененным, даже в этот час величайшего триумфа космические игроки в шашаки, То и Пла-То, рассматривают его как питательную среду для нового эксперимента. Федерация была восстановлена, старое доброе доверие к ней подверглось неподвластным улучшениям.

Ииннисфар, находившийся под властью галингвы значительно более короткое время, чем большинство родственных планет, все еще имел в своем распоряжении старинные звездолеты. С их помощью оказалось нетрудно занять лидирующее место в галактической торговле. Дух народа, укрепившийся под предводительством победоносных, окончательно отточился и поднялся в борьбе с корыстолюбивыми конкурентами.

Банки его раздувались, словно сытые животы, купцы его разгуливали в золотых туфлях. Город Нсоюз продолжал растягиваться, меняя свои формы подобно обожравшемуся питону. Маммона снова оказалась на троне, и приводимый далее фрагмент отражает лишь крохотную часть ее лица.

СЕКРЕТ МОГУЩЕСТВЕННЕЙШЕГО ГОРОДА

Могучее животное покачнулось. Последний выстрел охотника поразил его прямо между глаз. И тут животное грациозно взметнулось всеми своими пятьюдесятью тоннами высоко над верхушками деревьев, взревев в предсмертной агонии. На мгновение солнце, прекрасное и зловещее, уловило его парящим, точно исполинский лебедь, а потом тело упало - теперь уже безмолвное, более не протестующее - вниз головой в подлесок.

- И в этом заключается еще одна победа Ч_Е_Л_О_В_Е_К_А Н_Е_П_О_Б_Е_Д_И_М_О_Г_О! - торжественно провозгласил комментатор. - На этой планете, как и на всех предшествующих, жизнь наконец-то склонилась перед человеком с Ииннисфара. Да, каждый из этих монстров будет уничтожен в положенное время...

Но в это время кто-то предупредил комментатора, что только что прибывший ждет, когда можно будет воспользоваться малым просмотровым залом, и комментатор в панике отключил свою аппаратуру. Трехмерное изображение исчезло, звук оборвался. Вспыхнул свет - и на пороге появилась Большая Виолончель Объемной Сверхновой.

- Надеюсь, мы вам не помешали, - произнесла Большая Виолончель, наблюдая за всеми, спешащими покинуть помещение.

- Вовсе нет, господин Виолончель-69, - ответил вице-директор. - Мы утвердим эту программу завтра.

- Мне не хотелось бы думать, что мы здесь кому-то помешали, - вежливо ответила Большая Виолончель. - Но рапсодия 182 обзавелся чем-то таким, что все хочет непременно продемонстрировать нам.

И он кивнул не без открытой угрозы на худощавую фигуру Кари-Беннамиа, известного среди обитателей Сверхновой под именем Рапсодия-182.

Две минуты спустя последний из присутствовавших покинул зал, освободив помещение незванным гостям.

- Ну что ж, Рапсодия, давай поглядим, чем ты собираешься нас удивить.

Большая виолончель угрюмо насупился, поместив свою тушу в одном из шезлонгов.

- Дело верное, господин Большой Виолончель, - ответил Хара-Бемлин.