Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Случалось, что Сигрид Унсет отказывалась подходить к «телефонному монстру». Иногда звонил, например, секретарь Союза писателей Хокон Болстад, чтобы срочно посоветоваться по какому-нибудь важному делу. Но писательница была неумолима: несмотря ни на что, она зависела от доходов и не могла прерывать работу.

— Я же должна издавать каждый год по книге — мне ведь приходится всех содержать! — так без экивоков объясняла она свое поведение окружающим. Даже домработницам порой казалось, что она нарушает все правила этикета, когда отказывается подходить к телефону или принимать гостей, стоящих уже у дверей [642] Charlotte Blindheim. . Даже самым дорогим гостям она порой оказывала весьма недружелюбный холодный прием. Взять хотя бы ее любимых племянниц, которые иногда жили у нее. Шарлотта, одна из дочерей-близнецов Сигне, жила у Унсет какое-то время, когда подумывала получить образование по части книжного или издательского дела. Тетя Сигрид от всей души поддерживала ее и помогла устроиться на работу в книжный магазин Лиллехаммера. Она с энтузиазмом давала советы — начиная с того, как нужно упаковывать книги, и кончая тем, какие книги племяннице следует читать. Несмотря на такую сердечную заботу, любимая племянница не отваживалась постучать в дверь ее кабинета без уважительной причины или обратиться к ней не во время трапезы. То же самое касалось ее сестры Сигрид, которая помогала наводить порядок в библиотеке. Иногда из кабинета Унсет доносилось приглушенное «Войдите!», но вошедшего она встречала отсутствующим взглядом, не отвечала на вопросы. И непрошеный гость вынужден был ретироваться. Так или иначе, Сигрид Унсет жила своей жизнью, другим не позволялось вторгаться на ее территорию [643] Blindheim 1982, s. 37. .

Три дочери Сигне — две близняшки и их младшая сестра Сигне привыкли, что тетя Сигрид попеременно то баловала их, то вела себя властно и высокомерно. Они потеряли счет всем рождественским праздникам и каникулам, которые они провели в Бьеркебеке, они чувствовали себя скорее родными, нежели двоюродными сестрами Андерса, Моссе и Ханса. Тетя всегда отличалась щедростью. И даже героиня ее романа Йенни говорит: «Лучше терпеть недостаток в самом необходимом, чем никогда в жизни не позволить себе маленькой роскоши» [644] Blindheim 1982, s. 31. . Таково было и кредо бабушки Шарлотты, она тоже полагала, что лучше лишний раз пойти в театр или приобрести какие-то забавные книжки, а потом вполне можно перебиться и кашей. Когда они гостили у тети, та требовала от них беспрекословного подчинения и дисциплины, зато по праздникам тетя Сигрид могла купить пять сотен сигарет себе и неограниченное количество лимонада детям, гостившим в Бьеркебеке. Перед выпускными экзаменами она велела сестре Сигне посадить близняшек в поезд до Лиллехаммера:

— Пришли их сюда, я их приодену!

Девочек нарядили — роскошно и элегантно. Особенно тетю радовало то, что и Шарлотта, и Сигрид проявляли интерес к миру ее книг, словно это были ее собственные дети.

Когда шведская писательница Алиса Лютткенс прислала письмо, в котором благодарила за гостеприимство в Бьеркебеке, оно заканчивалось восторженным возгласом: «Ты как горячий источник!» [645] Undset 2006: Essays og artikler, bind 3, s. 946. Унсет щедро дарила радость своим племянницам и никогда не обходилась с ними как с Хансом, которому везло далеко не всегда. Зато племянницы могли вмешаться, когда мать с сыном ссорились, а Ханс чувствовал себя как дома у них в Осло — так же как племянницы в Бьеркебеке. Тетя Сигрид была настоящим источником вдохновения, она находила интересные и редкие книги и помогала составить список обязательной литературы, когда в конце концов Шарлотта решила заняться археологией, а Сигрид — английским языком.

Между тем ситуация в Европе накалялась. Сигрид Унсет из последних сил пыталась достучаться до общества, ей хотелось коллективного «вмешательства и пробуждения». Она написала об одной из немногих книг, предостерегавших об опасности нацизма, а именно о книге Рагнара Волла «Человек в поисках точки опоры». Она, правда, роптала, что книге не хватает эпической мощи: «Волл начал писать свою книгу давно, а закончил после великого семейного примирения режимов Гитлера и Сталина» [646] Undset 2006: Essays og artikler, bind 3, s. 946. . И все же она считала, что Воллу удалось изобразить «мир, в котором любой отдельный человек — ноль, а ноль плюс ноль будет ноль; и в итоге получится ноль, как ни старайся его складывать или умножать на миллионы» [647] Brev til Jarl Hemmer, 5.6.1939, Åbo Akademis bibliotek. .