Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Сигрид Унсет приобрела два места на кладбище у часовни Меснали. Сюда она вместе со своей Моссе так часто совершала прогулки на машине, она знала, что белые ветреницы будут цвести здесь уже через несколько месяцев. Здесь же со временем найдется место и для нее. Январская тьма легла на деревушку, когда они пробирались через «невообразимое количество снега» по узким тропинкам. После утомительной поездки Фредрику Бё пришлось идти впереди со светильником, потому что в часовне не было электрического освещения и отапливалась она дровами. «Можно сказать, что все оказалось не так мрачно, как можно было предположить. Вокруг было белым-бело от свежего снега. Дорогу расчищали, но никто не проходил по ней с тех пор, как выпал снег, так что пробираться было все равно нелегко. Небольшой каменный свод под церковным клиросом, под которым поставили гроб, выглядел не так зловеще, как обычно в подобных часовнях. Словно в целом мире остались только эта церковь и лес за ней, а кругом тишина и белый снег» [654] Brev til Anders, 17.1.1939, private kopier. .

Сварстад пришел на отпевание — Сигрид Унсет показалось, что он выглядел «беспомощным и потерянным», когда сказал, что не хочет присутствовать на самих похоронах: «Я подумала, что он не хочет присутствовать на католических похоронах, так что не стала ничего говорить. Моссе собирались хоронить по погребальному обряду для невинных детей, то есть без печали и скорби, а это могло быть очень болезненно для того, кто не разделяет нашу веру в то, что она сейчас пребывает в раю» [655] Brev til Anders, 17.1.1939, private kopier. . Она также написала первой няне Моссе — Мэри (Андерсен) Стендал и рассказала о том, что Моссе мирно отошла в мир иной. Ни Мэри, ни прикованная к постели Матея не смогли проводить Моссе в последний путь.

Но Сварстад все же пришел на похороны. Колокола звенели как на свадьбу, часовня была украшена огромным количеством цветов, а снег все шел и шел. «Никого почти не было, только отец, Ханс, я, Эйлиф и Луиза», когда они прощались с той, которая «следует за Агнцем, куда бы Он ни пошел» [656] Brev fra Sigrid Undset til Mary Stendahl, 13.1.1939. {93} 93 Откровение. 14, 4. . Унсет всегда знала, что «всего лишь ненадолго одолжила ее у Господа».

Теперь, после ухода Моссе, все изменилось. Сигрид Унсет не могла не отметить, что раньше весь уклад жизни в Бьеркебеке основывался на том, чтобы Моссе было удобно. А теперь никто, кроме самых близких, не знал, что она умерла. Сигрид Унсет не хотела никаких некрологов в газетах, никаких публичных упоминаний о смерти дочери вообще. Она лично написала всем, кому сочла необходимым сообщить, например Регине Нурманн, своей крестной матери, и монахиням «Дома Святой Катарины»: «И все же я рада, что она ушла раньше меня, и благодарна Господу нашему, что он позволил ей пробыть со мной так долго и в конце концов забрал ее к себе» [657] Brev til Katarinahjemmet, 19.1.1939. .

Унсет словно готовилась к новому этапу жизни. «Когда и ты, и Тулла сможете справиться без меня», — писала она Андерсу, объясняя, что теперь все изменится [658] Brev til Anders, 17.1.1939, private kopier. . Она рассчитывала, что Андерс вернется домой в этом году, чтобы жениться на своей Гунвор. Возможно, в глубине души она и не рассчитывала, что ее мать переживет этот год. После удара ей понадобился уход. Престарелая Шарлотта Унсет все чаще не могла различить грань между явью и сном. Всю жизнь ее мучили жестокие кошмары, но сейчас она кричала так, будто оказалась в Дантовом Аду. Иногда только отец Ваннёвиль мог успокоить ее и немного облегчить ношу Сигне. Сторонние сиделки вызывали у матери только приступы ярости и крик.

Сигрид Унсет знала, что очень скоро ей удастся сбросить с себя весь этот груз ответственности. Наконец-то она освободится от всех домашних забот. Снова она вернулась к мысли о поездке в Америку. Она ощущала прямо-таки «чемоданное настроение».

В рамках расширяющегося сотрудничества писателей Скандинавии было решено проводить общие чтения. Шведская писательница Алиса Лютткенс, с которой Сигрид Унсет успела подружиться, загорелась этой идеей и вскоре после визита в Бьеркебек пригласила коллег к себе в Стокгольм на вечер норвежской литературы. Вместе с Унсет поехали Юхан Фалкбергет, Арнульф Эверланн, Херман Вильденвей и Туре Эрьясэтер.

кричал Арнульф Эверланн со сцены в переполненный Концертный зал.