Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Они мало что знают, подумал Мэтью. Здесь все, кроме Линча, мало что знают. И Бидвелл знает намного меньше, чем должен бы знать, ибо последние конвульсии Рейчел на костре приведут в действие новый план, цель которого — его горло, разорванное как у предыдущих жертв.

И что мог с этим сделать Мэтью?

Ему нужны были улики. Одной сапфировой броши недостаточно; кроме того, Мэтью не сомневался, что теперь Линч перепрячет ее так, что даже крысы не отыщут. Найденные Гудом монеты здесь пришлись бы кстати, но, предъявив их, он обманет доверие Гуда. Очевидно, Линч и был тем самым вором, который ночью проник в дом Бидвелла и похитил из комнаты Мэтью золотую монету, чтобы выяснить, откуда она взялась — не из пиратского ли клада? Другой вопрос: каким образом испанская монета попала к индейцу?

Теперь Мэтью более-менее пришел в себя. В дом крысолова он больше не сунется даже за бочку золотых монет. Но если удастся найти хоть что-то изобличающее Линча… хоть какое-то доказательство, которое можно предъявить Бидвеллу…

— Вот вы где! А я как раз вас ищу!

Этот окрик — внезапный и пронзительный, как осиное жало, — заставил его вновь содрогнуться от ужаса.

Повернувшись, он оказался лицом к лицу с привычно сияющей Лукрецией Воган. На ней было платье сиреневого цвета; волосы покрывал жесткий белый чепец; в руках она держала корзинку.

— Я надеялась нынче застать вас в лучшем расположении духа.

— Э-э… да… расположение духа… — пробормотал Мэтью, сдвигаясь в сторону с намерением ее обойти.

— Мистер Корбетт, позвольте сделать вам небольшой подарок. Я знаю, что… наш вчерашний ужин мог оставить у вас неприятный осадок, и потому…

— Все в порядке, — сказал Мэтью. — В этом нет необходимости.

— Как раз есть! Поскольку вам понравилось угощение — хотя моя дочь и постаралась испортить вечер всем нам, — я испекла для вас пирог. Надеюсь, вы любите сладкий картофель?

Она извлекла из корзинки румяный пирог на белом глиняном блюде, украшенном по краю росписью из алых сердечек.

— Он… выглядит просто чудесно, — сказал Мэтью. — Но я не могу его принять.

— Чепуха! Очень даже можете! А блюдо отдадите, когда придете к нам на ужин в следующий раз. Скажем… во вторник к шести часам?

Заглянув ей в глаза, Мэтью узрел там пагубную смесь алчности и страха. По возможности смягчая тон, он произнес:

— Миссис Воган, я не могу принять ваш дар. Как не могу принять и ваше приглашение на ужин.

Она уставилась на Мэтью, приоткрыв рот и все еще протягивая ему блюдо с пирогом.

— Не в моей власти помочь вашей дочери, — продолжил Мэтью. — Похоже, у нее свой взгляд на вещи, отличный от вашего, и в этом вся суть конфликта. Сочувствую вашей проблеме, но ничего не могу для вас сделать.

Ее рот разинулся шире.

— Еще раз благодарю за ужин. Он мне действительно понравился, и общение было занимательным. А сейчас, если позволите…

— Ты… неблагодарный… щенок! — вдруг прошипела миссис Воган. Ее щеки раскраснелись, а взгляд сделался полубезумным от ярости. — Ты хоть представляешь, как я намучилась, чтобы тебе угодить?

— Э-э… я сожалею, но…

— Он сожалеет! — язвительно передразнила она. — Сожалеет. Да ты знаешь, сколько денег и времени я потратила на новое платье Шериз? Ты знаешь, как долго я провозилась, готовя угощение и наводя чистоту в доме для твоего удовольствия? Ты и об этом сожалеешь тоже?

Мэтью отметил, что за ними с интересом следят несколько горожан, набирающих воду в источнике. Если это же заметила и Лукреция, то она все равно не сочла нужным сдерживаться и продолжила пальбу из всех пушек.

— Однако ты явился к нам в дом и набил пузо до отвала, не так ли? Сидел там, как лорд на пиру! И даже хлеб с собой утащил! А теперь он, видите ли, сожалеет!

Слезы обиды и гнева — беспочвенных, по разумению Мэтью, — выступили у нее на глазах.

— Я-то считала вас джентльменом! А вы если даже и джентльмен, то самого жалкого пошиба!

— Миссис Воган, — твердо заявил Мэтью, — я не могу спасти вашу дочь от того, что вы воспринимаете как…

— А кто просил тебя кого-нибудь спасать, трепло ты надутое? Как ты смеешь обращаться со мной, будто я какая-то молочница! Я пользуюсь уважением в этом городе! Слышишь? Уважением!

Она кричала ему прямо в лицо. Мэтью ответил спокойно:

— Да, я вас слышу.

— Будь я мужчиной, ты бы не рискнул передо мною чваниться! Да чтоб ты провалился! Катись к черту вместе со своим Чарльз-Тауном и всей вашей братией, мнящей себя лучше других!