Ларс Кеплер - Соглядатай

– Вы умеете гипнотизировать?

– Нет. – Нелли рассмеялась от неожиданности. – Я думала… но это не моя область, мне гипноз вообще кажется жутковатым делом.

– Вы не знаете кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?

Нелли пару раз повернула обручальное кольцо на своем веснушчатом пальце и склонила голову набок.

– С гипнозом трудно, – честно призналась она. – Есть такие, о ком хорошо отзываются… Хотя хорошие отзывы – совсем не означают, что человек на деле окажется блестящим специалистом. Таков закон… лучшие в своей области в качестве компенсации имеют неважную репутацию.

– То есть равных Эрику нет?

Нелли рассмеялась, блеснули белые зубы.

– Поблизости – нет… даже при том, что он сейчас переборщил по части неважной репутации.

– С кем-нибудь я могу поговорить?

– В этой больнице Анна Пальмер довольно компетентна, но все зависит от того, что именно вы хотите, ведь в области психической травмы и шоковых состояний у нее, конечно, меньше опыта, чем у Эрика.

Нелли прошла за Йоной по коридору. Замедлив шаги, она спросила, грозит ли опасность ей самой.

– На этот вопрос я не могу ответить, – честно признался Йона.

– Мой муж всю неделю будет работать допоздна.

– Потребуйте полицейскую охрану.

– Нет, полицейская охрана – это перебор… Просто мы вчера заметили, что замок на задней двери поврежден.

– Вам не у кого переночевать?

– Есть, конечно. – Нелли слегка покраснела.

– Ночуйте там, пока все не образуется.

– Посмотрим…

Анна Пальмер приняла Йону в крошечном кабинете с книжными полками вдоль стен, письменным столом и узким окном, выходящим на больничный двор. Анна оказалась высокой женщиной с коротко стриженными пепельно-серыми волосами и сеткой голубых прожилок под глазами.

– Есть человек, который десять лет назад попал в автомобильную аварию, – начал Йона. – Он получил довольно тяжелые травмы мозга… Это не моя область, но, как мне объяснили, у него сохраняется эпилептическая активность в височных долях обоих полушарий.

– Такое возможно, – сказала Анна, записывая его слова.

– У него большие проблемы с памятью, – продолжал Йона. – И с кратковременной, и с долговременной… иногда он путает подробности какого-нибудь события, порой забывает, что оно вообще имело место… Сейчас он надеется, что гипноз поможет ему преодолеть затруднения.

Анна Пальмер отодвинула блокнот и переплела пальцы. Йона заметил у нее на костяшках красные мелкие корочки экземы.

– Не хочу вас разочаровывать, – утомленно сказала она, – но часто люди ждут от гипноза невозможного.

– Этому человеку очень важно начать вспоминать.

– Клинический гипноз… это внушение, нечто вроде внутренней помощи самому себе… он не имеет никакого отношения к поискам истины, – с сожалением объяснила Анна.

– Но подобные повреждения мозга ведь не означают, что память стерлась полностью, воспоминания остаются, повреждения просто блокируют их… Разве нельзя при помощи гипноза найти окольный путь? – настаивал Йона.

– Разумеется, если врач достаточно искусен, – признала она и почесала красные болячки на руке. – Но что делать, когда окажешься там? Никто не отличит настоящие воспоминания такого пациента от его фантазий, если его собственный мозг не способен сделать это.

– Вы уверены? Мы ведь полагаем, что можем отличить свои воспоминания от фантазий.

– Потому что мы храним фактическую канву вместе с информацией о том, что это – настоящие воспоминания. Это как кодирование, знак альтерации, приставка.

– Разве код не должен оставаться у него в голове?

– Но ввести его, чтобы попасть в воспоминания… – Анна покачала головой.

– Этого никто не может?

– Никто. – Она закрыла блокнот.

– Эрик Мария Барк иного мнения.

– Эрик очень компетентен в… вероятно, он лучше всех в мире погружает пациентов в гипнотическое состояние, но его исследования совершенно бездоказательны, – медленно проговорила Анна, и что-то мелькнуло в ее глазах.

– Вы верите тому, что о нем пишут в газетах?

– Я никоим образом не могу судить об этом… Но в нем было какое-то влечение к извращениям, к психотическим… – Анна внезапно замолчала, потом строго спросила: – Этот разговор – о нем?

– Нет.

– Но речь не просто о приятеле, верно?

– Верно… Я комиссар уголовной полиции, и мне надо допросить свидетеля с органической потерей памяти.

Уголки рта Анны Пальмер дернулись.

– Это было бы неэтично. Сказанному под гипнозом абсолютно нельзя доверять, и такие показания никак не вписываются в правовой контекст, – сухо ответила она.