Андрей Зайцев - Остановившиеся часы

— Не тронь ее, мразь! — Я хотел броситься на него, но Башилов угрожающе глянул на меня, поднимая пистолет на уровень плеча.

— Спокойно, спокойно, мой друг. Я профессионал, и никогда не убиваю просто так. Только по необходимости. Твоя девушка мне не нужна. Все должно выглядеть естественно. И твоя смерть в том числе. Скажу тебе как человеку, знакомство с которым принесло мне в последнее время немало волнений. Если бы ты оставил все, как есть — кое-кто остался бы жив. И среди них — ты сам. Пойми, версия с Нефедовым, в сущности, устраивала всех. И, если не ошибаюсь, тебя самого. Какого же дьявола ты продолжал копать дальше?

— Это не я, — покачивая головой, я мысленно сравнивал фигуру Башилова с тем человеком в маске, который посетил Хирша. Это вполне мог быть он. Или Марат? — Валери не верила в это, Башилов. А ты прекрасно понимаешь, что если женщина не верит, значит, дело швах…

— Дело — зер гут… — Башилов подыграл мне, осклабившись. — Валери нет. Марата — тоже. Скоро не будет и тебя. Убийство Валери повесим на кого-то из вас двоих. Но напрасно ты думаешь, что Нефедова отпустят. Ему сам Бог велел сидеть и гнить в тюряге. За Риту ведь кто-то должен ответить, как ты полагаешь? Я увяжу вас обоих, а Марат пойдет пристяжным.

— За рулем был он?

— Может быть.

— И тогда… возле моего дома?

— А тебе не все равно, Тихомиров?

— Ты же обещал меня порадовать, — напомнил я его слова. — Моего соседа убили зазря… А ты говорил, что профессионал?

— Его убил Марат, — пояснил Башилов. — Но ошибка была моя, признаю. Ты бываешь очень непредсказуем, Тихомиров. Или точнее — бывал. Теперь все в прошлом. В конце концов, ты пришел туда, где я ждал тебя.

— ЛИЛА? — спросил я, наблюдая за выражением его лица с непередаваемым чувством, которое испытываешь в тот момент, когда на маскараде присутствующие внезапно сбрасывают маски.

— Что? — не понял оперативник-убийца.

— Помнишь дискету? Теперь это действительно не имеет никакого значения.

— О чем ты?

Глаза Башилова в упор разглядывали меня с каким-то новым вспыхнувшим интересом.

Внезапно за его спиной раздался шорох. У меня возникло ощущение, что в дом кто-то осторожно вошел. Пока я размышлял над тем, что это могло быть, шорох повторился. В той повисшей в доме тишине это звучало уже откровенно. Башилов оглянулся, нервно поведя плечами. Я понял, что это мой шанс…

Прыжок вперед, резкий удар ногой по его руке, державшей пистолет. Башилов вскрикнул, пистолет упал на пол. Я отпихнул его ногой в сторону кровати, тут же пропустив сильный боковой слева. В глазах поплыл туман, но я успел ответить прямым в челюсть, услышав громкий возглас:

— Башилов, не дергайся! Все кончено…

В проеме я увидел мужчину в спортивном костюме, лицо которого было мне незнакомо. За его спиной был кто-то еще.

В следующее мгновение Башилов, рухнув на пол, выкинул руку, забирая выпавший пистолет. Все происходящее выглядело, как в замедленной съемке… Я видел, как он схватил ствол, переворачиваясь на спину. Выстрел человека в спортивном костюме резанул по ушам. Башилов откинулся, шевеля губами. На груди его через расстегнутую куртку было видно расплывшееся кровавое пятно.

— Зачем? Зачем? — крикнул второй оперативник, вбегая в комнату и отталкивая первого.

Тот ничего не ответил, только посмотрел на меня, покачав головой. Я прекрасно его понял. Если бы он не выстрелил, на полу лежал бы сейчас кто-то из нас двоих. Кто?

Возможно, на это смог бы ответить Башилов, но, похоже, он был мертв. Агония продолжалась недолго. Второй оперативник, присев на колени, щупал пульс на руке бывшего коллеги, но осознав тщетность своих попыток, медленно поднялся на ноги.

— Готов… — равнодушно сказал он как бы самому себе.

Я смотрел на изменившееся бледное лицо Башилова, ушедшего в мир иной, вскользь подумав о странностях судьбы. Еще ранним утром, едва проснувшись в квартирке Милы, я краем сознания прикидывал, как мне лучше преподнести Башилову новость о смерти Марата. Но кто-то, следящий за нами из пустоты, уже чертил невидимой кистью новую картину, где все было не так и все иначе.

— Плохо, плохо… — услышал я знакомый голос и повернул голову, увидев входящего в комнату Лагина. Сейчас, в длинном темном плаще, он выглядел по-другому. И только глаза и хорошо выбритый подбородок указывали на прежнего Лагина, римского патриция, перенесенного на машине времени в век ядерных технологий.

— Он мог перестрелять нас как куропаток, — резонно заметил опер, убивший Башилова. В его тоне не было и тени раскаяния или сожаления о случившемся. Он не оправдывался. Просто предлагал взглянуть на эпизод с позиции здравого смысла.