Андрей Зайцев - Остановившиеся часы

— Правда?

— Она тебе не сделает ничего плохого.

— А кто это там… кашляет?

— Это ее брат.

— Он мизантроп?

— Что, что? — поморщилась Катя. — Давай лучше выпьем. Мне сейчас полегчало… Как вспомню, что там, в машине…

— Я все пытаюсь понять… — медленно сказал я, разливая водку по стопкам. — Какой он был, Марат?

— Зачем тебе? — в ее глазах мелькнуло недоверчивое недоумение.

— Он же хотел со мной встретиться… Значит, знал обо мне больше, чем я о нем. Вот ведь в чем дело… Катя…

— Не бери в голову. Лучше подумай, что будешь делать завтра.

— Завтра… — повторил я, остро чувствуя магическую притягательность этого слова. — Завтра…

Мила появилась внезапно, бесшумно как тень. Мне вдруг показалось, что она слышала наш разговор. И хотя он состоял из полутонов, намеков — кое-что из него при желании можно было почерпнуть.

— Я постелила… там… — Мила показала рукой себе за спину. — Почему стопки пусты?

Я быстро разлил водку, постаравшись, чтобы в бутылке осталось еще немного. Выпили мы также торопливо, как будто женщины почувствовали мою поспешность. Но я не мог отдать себе отчета — в чем, собственно, дело? Спешить мне было некуда. Алкоголь успокоил нервы. Сейчас я сознавал, что могу спокойно обдумать свое положение. Все это так, но… что-то тревожило меня. Что же?

Катя проводила меня в комнату, где предстояло провести ночь. Убогая спаленка, тахта с перестиранными до дырок простынями — все это могло произвести гнетущее впечатление на любого, кто оказался бы здесь. На любого, но не на меня.

Когда я повернулся к Кате, то увидел в ее глазах ожидание.

— Ты хочешь, чтобы я осталась? — спросила она бесстрастным, глухим голосом.

— Не знаю… — я раздумывал, понимая, что с какого-то момента она оказалась вовлеченной в это дело. И рисковала почти наравне со мной. — Тебе небезопасно сейчас разгуливать по улицам.

— Пустое… — отмахнулась она от моего предостережения, как от назойливой мухи. — Я с детства на этих улицах, мальчик.

— И все же… — я был неубедителен, сознавая, что она ждет от меня совсем другого. Присутствие этой логики в данной ситуации выглядело парадоксом, но, видимо, такова была она, и таков был ее мир, в котором когда-то существовала и Валери.

В это мгновение раздалась трель сотового из моего нагрудного кармана.

— Алло?..

— Где ты?..

Я узнал голос Жанны. Перед глазами мелькнуло ее удивленное лицо в зале «Дикой орхидеи».

— Я… в одном месте… — чувство некоего абсурда не покидало меня. Это было положение, при котором любые объяснения выглядят как скрытая насмешка.

— Месте?..

— Завтра я найду тебя… — я пытался заклеить возникшую трещину всеми доступными средствами, но понимал, что это бесполезно.

— Что ты делал в «Дикой орхидее»?

— Не по телефону, Жанна, не по телефону… Все слишком серьезно…

— Это я успела понять…

Она дала отбой. Несколько секунд я сжимал сотовый, глядя остановившимся взглядом в темноту за окном. Потом оглянулся. Кати в комнате не было. Когда я сделал шаг в направлении коридора, то услышал, как хлопнула входная дверь. Что ж, этого следовало ожидать.

Я сел на край моей кровати, в голове еще звучал голос Жанны. Мне предстояло трудное объяснение. Очень трудное. Но это будет завтра… Завтра…

Из-за приоткрывшейся двери на меня глянуло странное существо. Огромные очки закрывали чуть не половину лица. И увеличенные стеклами глаза смотрели на меня с затаенным ужасом… у меня возникло ощущение, что именно так мог смотреть человек, помещенный в аквариум, на тех, кто стоял вокруг аквариума, наблюдая за его перемещениями в воде, эта метаморфоза, происшедшая с ним, дала ему возможность дышать в воде как рыба, сознавать всю нелепость своего положения, и внезапно постигшая его немота смешила окружающих его, как в перевернутом мире он вдруг стал живым экспонатом, а объекты его наблюдения — равнодушными экспериментаторами, готовящими свои тонкие инструменты для опытов…

— Ольгерд! Ольгерд! — зачастил человек в очках, втискиваясь в мою комнату, словно какая-то сила держала дверь и мешала ему войти. — Ольгерд… так меня все зовут…

— Я хотел спать… — попробовал я отделаться от ненужного мне знакомства.

— Спать… Ольгерд еще не хочет спать… Ночь будет долгой. Я всегда думаю, почему ночь такая долгая? Та-та-та… помните у Шопена?.. Я подозревал, что так нельзя играть эту фразу… Та-та-та… ти-и-та…

— Послушайте…

— Я знаю, знаю все, что вы хотите мне сказать… Абсолютно все… И прекрасно понимаю, как это непросто… Вы садитесь в машину и… вдруг оказывается глухонемым… он…