Винс Флинн - Наемник

Без колебаний он подошел к амбразуре, находившейся по другую сторону двери, и прицелился из другого АК-47. На этот раз очередь была выпущена в стену. Ему стали отвечать еще до того, как в обойме закончились патроны. Как только он услышал, что пули стали ударять неподалеку от него, Рэпп побежал обратно по коридору.

Харли стоял в другом конце и ждал.

– Какого дьявола ты сделал?

– Показал огневую точку Вашингтону и нанес отвлекающий удар. – Рэпп посмотрел вверх, в сторону лестницы; люди исчезли. – Пошли, пора выбираться отсюда.

Они поднялись по лестнице и вышли на площадку, когда сверху прибежал крупный парень в зеленой форме и приказал им подняться на верхний этаж и начать вести ответный огонь. Стэн указал в сторону задней двери дулом автомата, а когда парень повернул голову, аккуратно вонзил нож в его сонную артерию, и кровь начала пульсировать между его пальцами.

Харли последовал за Рэппом, и они выскочили из задней двери как раз в тот момент, когда между двумя грудами мусора остановился седан. Двое мужчин выскочили наружу с переднего сиденья и сразу начали задавать вопросы. Из-за стрельбы Митч не мог расслышать, что они говорят, а так как они в него не целились, он не спешил их убивать. Ему нужна была лишь их машина. Между тем из машины вышли еще двое, белый и араб. Оба показались ему знакомыми – очевидно, Рэпп видел их на фотографиях, которые показывал ему Ридли.

– Веселого вам долбаного Рождества, – сказал Харли и застрелил двух парней с переднего сиденья.

Митч поднял «Беретту» и прицелился в белокожего парня слева.

– Не убивай маленького коммуняку. Оглуши его и забрось в багажник. А я разберусь со вторым.

Рэпп и Харли бросились к двум оставшимся врагам.

Стэн ударил Сайеда прикладом по виску, и сириец упал на колени.

– О, Сайед, старый друг, – сказал Харли. – Жду не дождусь, когда смогу сыграть с тобой в Двадцать вопросов.

Цюрих, Швейцария,

четыре дня спустя

Томас Стэнсфилд сидел на садовой скамейке и смотрел на музей «Ритберг». Он любил Цюрих – озеро, удивительные места, красоту гор, но самое главное – безопасность для людей его профессии. Город и маленькая страна сумели избежать разрушений Второй мировой войны, хотя жестокие сражения шли повсюду совсем рядом. И во все последующие годы здесь можно было передохнуть воинам холодной войны вроде него. Как и мужчине, которого он тут ждал. Здесь они могли расслабиться – не полностью, естественно – и изредка встретиться лицом к лицу, чтобы обсудить взаимовыгодные возможности или, как в данном случае, завершить жизненно важные сделки.

Стэнсфилд увидел, как в парк въезжают два черных седана, и посмотрел на часы. Встреча начнется вовремя, что стало приятным сюрпризом. Человек, которого он ждал, был печально известен своими опозданиями. Стэнсфилд наблюдал, как оба седана остановились в тридцати футах от двух автомобилей его сопровождения. Все детали обговорили заранее, чтобы другая сторона понапрасну не дергалась.

Из первой машины вышли двое мужчин в темных пальто и солнечных очках. Они выглядели, как восточноевропейская версия двух мужчин, стоявших в уважительных тридцати футах за спиной заместителя директора ЦРУ по оперативным вопросам.

Из второй машины вышел мужчина с необычно большими ушами и опухшими глазами, застегивая синий двубортный пиджак костюма-«тройки». К нему подошел один из его охранников с серым шерстяным пальто, но пожилой мужчина лишь отмахнулся, что привело к появлению быстрой улыбки на губах Стэнсфилда. Он провел шесть лет в Москве и знал, что для русского четыре градуса в это время года – все равно что лето. Евгений Примаков жестом показал своим людям, чтобы они оставались возле машины, и зашагал к скамье, на которой сидел Стэнсфилд.

Американец не стал вставать; впрочем, Примаков этого и не ждал. Они не пожали друг другу руки. Эти двое занимались тем, что старались разгадать обманы своих многочисленных врагов.

– Вы привезли с собой моего человека? – спросил Стэнсфилд.

– Да. А вы моего?

– Это не входило в условие соглашения.

– Но должно было, – хрипло сказал Примаков.

– У нас возникла небольшая проблема, Евгений.

– Да?

Стэнсфилд повернулся, чтобы иметь возможность посмотреть на Примакова.

– Мой человек хочет вернуться в Америку. А ваш человек… – Стэнсфилд покачал головой. – Он не хочет возвращаться в Россию. И о чем вам это говорит?