Винс Флинн - Наемник

– Я еще раз задам тебе тот же вопрос. Как твое настоящее имя?

– Улисс С. Грант.

– Ты лжешь?

– Конечно, проклятый идиот. Неужели ты не знаешь истории? [23] Улисс Симпсон Грант (1822–1885) – американский политический и военный деятель, полководец северян в годы Гражданской войны в США, генерал армии; в 1869–1877 гг. – 18-й президент США.

Сайед взялся за следующий ноготь, завел клещи под него и немного подвигал ими, чтобы убедиться, что надежно его захватил. Затем он посмотрел американцу в глаза, и ему совсем не понравилось то, что он увидел. На него смотрел безумец.

– Ну давай, не тяни, – подтолкнул его Харли. – Чего ты ждешь? Ты, случайно, не струсил?

Сайед понимал, что ему следует остановиться и вернуться позднее, когда он сможет взять ситуацию под контроль. Однако враг здесь, поэтому нужно вырвать у него второй ноготь, а потом позволить безумцу немного остыть. Возможно, в следующий раз лучше использовать электричество… Он стиснул клещи и вырвал второй ноготь.

Харли снова расхохотался, но уже в следующее мгновение его смех превратился в хихиканье безумца, и глаза наполнились слезами.

– Осталось восемнадцать! – закричал он. – Хииии хооооооо!

Сайед бросил клещи на тележку.

– Вот и хорошо. Мы дадим тебе маленькую передышку перед тем, как заняться остальными. – Он направился к двери.

Стэн посмотрел на второго мужчину, который стоял перед ним.

– А ты – Абу… Абу Ради? Не видел тебя уже много лет. Слышал, ты завел себе собственную террористическую группу… «Фатх». Смотрю на тебя… ты теперь совсем взрослый, – с восхищением сказал Харли.

Ради улыбнулся и покачал головой. Он явно считал, что американец спятил.

Стэн склонил голову набок, стараясь поймать ускользающее воспоминание.

– Могу спорить, что в тебе не было и четырех футов, когда я трахал твою мать. Ты рассказал своим друзьям, что она была проституткой? – Харли повернул голову и посмотрел на двух других мужчин. – Этот человек умеет сосать член лучше, чем любая шлюха, которую я когда-либо встречал, и уж поверьте мне, я повидал их немало.

Улыбка мгновенно исчезла с лица Ради, и он кулаком ударил Харли в лицо. Голову пленника отбросило назад, но, прежде чем палестинец успел снова занести кулак, Сайед схватил его сзади.

– Нет, – приказал он. – Не позволяй ему тебя достать.

Харли тряхнул головой, чтобы та прояснилась, и улыбнулся. Один из его передних зубов был выбит, рот наполнился кровью.

– Смотри! – закричал Стэн, показывая им дыру в верхнем ряду зубов. – Смотри, ты выбил мне зуб!

Ради и Сайед на секунду перестали бороться, и именно в этот момент Харли выплюнул сгусток крови и зуб. Бо ́ льшая часть попала Ради в лицо. Несмотря на то что кисти Стэна были привязаны к ручкам стула, а ноги – к ножкам, он принялся прыгать в сторону Ради и Сайеда, скалил зубы и лаял, как собака.

Москва, Россия

До полудня оставалось совсем немного, а Иванов все еще лежал в постели. Он заявил, что плохо себя чувствует, и что-то лопотал о снеге, холоде и сером мрачном московском небе. Конечно, все это не имело никакого отношения к выпитому вину и водке, а также тяжелой пище, поглощенной им ночью. Швец с удовольствием бросил бы его в сугроб прямо сейчас. Молодой человек не знал, что такое депрессия, и не понимал, как люди могут довести себя до такого состояния, что они не в силах встать с постели, и сами не видят, что выпивка и сон переплетены между собой, как большая простыня, замотанная вокруг твоего тела так крепко, что ты не можешь пошевелиться. Потом ты начинаешь тонуть. Прекрати пить, вылезай из постели и сделай зарядку. Имей цель в жизни. Все не так уж сложно.

Швец пересек гостиную из одного конца в другой и взглянул на Алексея, одного из двух любимых телохранителей босса. Они находились на верхнем этаже отеля «Балчуг», в угловом номере. Швец посмотрел в большое окно через замерзшую Москву-реку на Кремль, Красную площадь и храм Василия Блаженного. Он так и не понял, почему большевики оставили храм на площади. Они выступали против монархии и религии, но сохранили эту церковь, хотя уничтожили многие другие… Вероятно, причина заключалась в том, что они сомневались в правильности своих действий. Народ восстал и помог им захватить власть, но люди – свирепые животные, их совсем не просто приручить. «Наверное, они боялись новой революции», – подумал Швец.

Окно подмерзло по краям. Температура воздуха опустилась до минус двадцати градусов, дул ветер, поднимавший в воздух тучи снега, но что с того? В Москве был февраль. Только слабый человек позволяет погоде влиять на свое настроение. Швец выдохнул, и появившаяся на стекле дымка замерзла через несколько секунд. Иванов утащит его за собой, как глупец, разгуливающий по тающему мартовскому льду Москвы-реки. Те дни, когда людей отправляли в сибирские лагеря или ставили к стенке на Лубянке, давно прошли, но правительство не интересует справедливость. Новый режим уделяет куда больше внимания общественному мнению. Людей все еще могли избить до бессознательного состояния и заставить подписать признание в преступлениях против государства или в любых других деяниях. А затем их отвезут в лес и расстреляют, подальше от любопытных ушей и новой прессы.