Аристофан - Ахарняне

Получше, друг мой дорогой,
Покупку гостю заверни,
Не то в пути
Расколется горшочек.

Уж я на труд не поскуплюсь,
Пускай шипит он и бурлит,
Он от огня,
Богопротивный, треснул.

На что сосуд годится?

Для надобности всякой:
Дерьмо месить, дела мутить,
Как плошкой, ябедам светить
И заварить
Любую можно тяжбу.

Кто ж согласится взять горшок
И дома пользоваться им?
Ведь он всегда
Трещит без передышки!

Зато, любезный, крепок он,
Не разобьется никогда.
Ногами вверх
Его подвесить нужно.

Прекрасно упакован!

Я на барыш надеюсь.

Что ж, наживайся, милый гость.
Неси доносчика домой.
Теперь его
Бросай куда угодно!

Ну вот, насилу увязал проклятого.
Так забирай же свой горшок, беотянин.

А ну, Исмений, подставляй-ка спинушку.

Смотри же, донеси его ты бережно.
Не то чтоб груз хороший был, но все-таки
Хотя бы тем покупка эта выгодна,
Что не страшны тебе отныне кляузы.

Эй, Дикеополь!

Что? Зачем зовешь?

Да вот
Ламах велел, чтобы дроздов на драхму я
Взял у тебя на праздник Возлияния [87] Возлияние – второй день праздника Анфестерий, справлявшегося в честь Диониса в начале марта. Таким образом, действие комедии, приуроченное вначале к сельским Дионисиям (декабрь), переносится теперь на другое время года.
Да на три драхмы – угорька копайского.

Какой такой Ламах угря потребовал?

Престрашный, потрясающий Горгоною,
Щитом из кожи и тремя султанами.

Нет, не получит, пусть хоть щит в придачу даст.
Пускай над воблою трясет султанами.
Ты только пикни – позову надсмотрщиков.

Пойду-ка я домой с товаром купленным.
Чем не султан – пернатой дичи крылышки?

Посмотри, город весь,
Вот хитрец, сверхмудрец,
Мир добыл он себе,
Все сумеет купить,
Чтобы полон был дом,
Чтобы весел был пир.

Счастье, радость и богатство сами в дверь к нему идут.
Никогда войну отныне не пущу к себе я в дом.
Не хочу, чтоб пела песни о Гармодии [88] Гармодий – афинский герой, убийца тирана Гиппарха. Поскольку подвиг Гармодия связан с кровопролитием, ахарняне теперь не хотят о том и слышать. война.
Эту пьяную старуху я за стол не посажу.
К тем, кто счастлив и доволен, вдруг врывается она,
И творит дела лихие, и буянит, и громит,
И дерется. А попробуй по-хорошему сказать:
«Ляг, возьми заздравный кубок, выпей сладкого вина» –
Так она еще свирепей наши изгороди жжет
И еще неумолимей топчет, давит виноград.

Он обедать пошел.
Как он важен и горд!
Всем на зависть метнул
Птичьи перья за дверь.
Ты Киприде сродни
И Харитам, [89] Хариты – богини изящества. о Мир!

Тишина, свой лик прекрасный ты скрывала от меня,
Почему же нас с тобою бог Эрот не обручит,
Не придет, как на картине, [90] …как на картине… – Речь идет о картине живописца Зевксиса, выставленной в храме Афродиты в Афинах. осенив чело венком?
Иль ты думаешь, быть может, что негоден я и стар?
Будь моею – и увидишь, что на многое гожусь.
Я взращу, во-первых, лозы, чтоб стояли, как стена.
А за ними встанет дружно цепь смоковниц молодых,
Дальше снова будут лозы – все по силам старику!
А вокруг всего участка – молодых маслин кольцо,
Чтобы маслом в новолунье умащались мы с тобой.