Аристофан - Всадники

«О Афины, Афины, краса городов! [86] «О Афины, Афины, краса городов! » – знаменитое обращение Пиндара к Афинам из не дошедшего до нас целиком дифирамба. О Афины, в венке из фиалок!»
Покажите же нам господина страны, самодержца счастливой Эллады!

Вот и он! С золотою цикадой в кудрях, в облачении прадедов древнем.
Уж не тяжебным смрадом несет от него, умащен он елеем и мирром.

О, хвала! О, привет тебе, эллинов царь! А для нас – ликованье и радость!
Вот теперь ты достоин отчизны своей и святых марафонских трофеев.

Агоракрит! Приди сюда, возлюбленный!
Как счастлив я, что юность возвратил ты мне.

Да, друг мой! Позабыл ты, чем недавно был.
И делал что? Не то меня бы богом счел.

Что ж делал, расскажи мне, и каким я был?

Да если речь кто заводил в собрании:
«Тебе я – друг, Народ мой, и люблю тебя,
И о тебе забочусь, и тружусь один».
Едва такие слышал ты речения,
Сейчас же таял, гордо вскинув голову.

Как, я?

А тот обманывал и был таков.

Что ты сказал?

Да, видит Зевс. И тотчас уши зонтиком
Ты расправлял, а после снова складывал.

Каким же был глупцом я, стариком каким!

Ей-богу, да! Когда б из двух ораторов
Один триер постройки новых требовал,
Другой казну на плату расточить хотел,
Так верх бы одержал он над триерами.
Да что с тобой, что голову к земле склонил?

Ах, прегрешений мне прошедших совестно!

Твоей вины и нет тут, не печалься, друг!
Повинны те, кто лгал и соблазнял тебя.
Скажи ж теперь: когда писец негоднейший
Грозить начнет: «Не будет, судьи, хлеба вам,
Коль обвиненьем дела не закончите!» –
С таким, скажи, что сделаешь оратором?

Подняв на воздух, брошу со скалы его,
На шею подвязав ему Гипербола.

Вот это славно сказано и правильно.
А вообще, скажи, как станешь править ты?

Сперва гребцам отдам я содержание
На кораблях военных, – все сполна отдам.

Задов потешишь много ты мозолистых.

Теперь гоплита в списки занесенного,
Никто по дружбе не сумеет выручить.
Нет, где записан, там и остается пусть.

А, зачесалось под щитом Клеонима.

Пускай молчат в собранье безбородые! [87] Пускай молчат в собранье безбородые! – Выпад против богатой молодежи, увлеченной модными учениями софистов.

А где ж Клисфену речь держать и Стратону?

Я говорю о мальчиках накрашенных,
Что так себе стрекочут, сидя рядышком:
«Феак [88] Феак – искусный оратор, ученик софистов. велик, он спас себя умением,
Искусен, смел в сужденьях силлогических,
Отличен риторически, типически,
Критически остер и полемически».

Нет, в поле погоню его охотиться,
Чтобы и думать позабыл о прениях.

Прими ж за это от меня скамеечку.

И мальчика, чтоб за тобой носил ее.
А пожелай, так встанет сам скамеечкой.

Счастливец я, былое возвращается.

Что скажешь ты, как мир я поднесу тебе
На тридцать лет? Эй, нимфы мира, выгляньте!

О Зевс святой и чтимый, вот красавицы!
А можно мне их поприжать, скажи, дружок?
И где ты взял их только?

Пафлагонец, знай,
Скрывал их в доме, чтоб тебе не видеть их.
Так от меня прими их и ступай теперь
В поля и села с ними.