Аристофан - Всадники

Агоракриту ныне предаю себя.
А пафлагонец пусть себе провалится.

Теперь увидишь, мой Народ, так тщательно
Тебе служить я стану, что признаешься,
Среди разинян [76] Разиняне – здесь употреблено вместо «афиняне». никого нет в ровню мне.

Что краше, чем песнь начиная,
Чем при конце песнопенья,
Петь хвалу
Ристателям коней ретивых?
Полно о Лисистрате!
Полно нам Фуманта [77] Фумант – известный в городе бедняк. Его худоба вошла в Афинах в пословицу. бездомного песней
Ядовитой огорчать.
Милый Феб, ведь он голодает всегда,
В горючих слезах изливаясь,
И, к луку припав твоему,
От глада спасения просит.

Издеваться над негодным – в этом вовсе нет греха.
В этом честь тому, кто честен, так рассудят мудрецы.
Все же, если тот, кто брани и насмешек заслужил,
Дружен с вами, ради дружбы я не тронул бы его.
Аригнота [78] Аригнот – известный кифарист из окружения Аристофана. знает всякий, кто сумеет отличить
Белый день от черной ночи и на лире чистый лад.
У него есть братец, брату нравом вовсе не сродни.
Арифрад [79] Арифрад – брат Аригнота, известный своей распущенностью. – подлец. Да, впрочем, брани сам он захотел.
Не простой подлец он (так бы не заметил я его!)
И не расподлец. Придумать и похуже он сумел.
Безобразною забавой губы опозорил он.
Упоенный, увлеченный, все на свете позабыв,
В грязных уличных притонах скверных девок лижет он.
Там же спереди – Эоних, [80] Эоних – музыкант. там же сзади –
Полимнест. [81] Полимнест – лирический поэт и флейтист VII в. до н. э. 1311.
А кому такой красавец не противен, так уж с тем
Я не стану на попойке пить из кубка одного.

Давно уж в безмолвии ночи
Думой одной я терзаюсь,
Размышляя,
Как ухитряется лопать
Так безбожно Клеоним.
Слух идет, что, в дом богача затесавшись
И налегши на обед,
Он от миски не оторвется никак,
Напрасно хозяева просят:
«У ног твоих молим, уйди,
Почтенный, хоть столу-то дай пощаду».

Как-то, слух идет, триеры собралися на совет;
И одна, других постарше, речь такую повела:
«Не слыхали вы, сестрицы, новых сплетен городских?
Для похода к Карфагену сотню требует из нас
Злополучный полководец, кислый уксус, Гипербол».
Нестерпимым и ужасным показалось это всем.
Говорит одна (с мужчиной не пришлось еще ей быть):
«Отвратите, боги, нет же! Мной не будет он владеть.
Лучше праздной мне остаться и состариться и сгнить».
«Мною тоже, Волнорезой, что Летаем рождена.
Той сосной клянусь, что доски мне для остова дала.
Если ж так Народ захочет, мой совет, в Тезеев храм [82] …в Тезеев храм… – Храмы Тезея и Евменид служили убежищем для беглецов.
Плыть и в храм богинь почтенных и с мольбой обнять алтарь.
Нет, не будет, нами правя, город наш морочить он!
Пусть плывет, куда захочет, хоть к собакам, да один,
Пусть лотки свои свечные в море спустит ламповщик!»

В благоречье священном замкните уста, прекратите допросы и тяжбы!
Пусть закроют суды, что Народ возлюбил, и счастливые повести вести
Пусть приветствует ныне веселый театр, и поет, и ликует, и славит!

О, привет тебе, светоч священных Афин!
Островов покровитель могучий!
Что за добрую весть ты приносишь?
Зачем ликовать нам на рынках и славить?

Я Народ вам сварил в кипятке и его превратил из урода в красавца.

Где ж теперь он? Скажи! О колдун, о ведун, в изумительных чарах искусный!

Он в фиалковенчанных Афинах живет, в первозданных священных Афинах.

Как увидеть его? Он в уборе каком? И каким ныне стал он, поведай?

Да таким же, как некогда трапезу он с Мильтиадом [83] Мильтиад – политический деятель Афин первой половины V в. до н. э., победитель персов у Марафона. делил, с Аристидом. [84] Аристид – политический деятель Афин первой половины V в. до н. э., один из основателей Афинского Морского союза.
Вы увидите все. Вот уж слышится шум, отворились, скрипя, Пропилеи. [85] Пропилеи – всякое сооружение, ведущее внутрь архитектурного комплекса. Особенно известны пропилеи, сооруженные в 438–437 гг. до н. э. на афинском Акрополе.
Возликуйте ж! Афины являются вам в незабвенной, невянущей славе.
Красота многопетых, чудесных Афин! Золотая столица Народа!