User - i cf85044c3a33e6c4

дочкой.

— Джулиан, сходите пока погулять, а мы с Джоанной сейчас приготовим завтрак. Уверяю, вы

успеете наобщаться вдоволь.

— А Оливия не присоединится?

— Она поздно легла, — только и отмахивается.

О, дружок, да ты вкусил свой фунт лиха… Керри, спорю, тебя провожать не забывала…

Что тут сказать? Да ничего. И Джулиан, не по-детски мрачно взглянув на меня, уводит

капризничающих сестер во двор. Сдается мне, с Оливией не сложились отношения не только у

меня. Встаю напротив окна и смотрю, как парнишка аккуратно покачивает двойные качели, на

которых, крепко вцепившись в перила, сидят Марион и Кики. Он очень повзрослел. Пугающе

сильно…

— Почему ты не на работе? — спрашиваю у Лайонела, оборачиваясь.

— Потому что мне дали выходной для сбора вещей.

— Вещей?

— Да. Ты не могла бы бекон пожарить? — спрашивает он, протягивая мне сковороду. Не

спрашиваю, вижу, что Лайонел набирается решимости. — Поэтому я и звонил тебе. Меня

переводят в Канберру. Это назначение мечты, я пять лет его добивался.

— О, мои поздравления, правда!

— Не спеши, — сухо хмыкает он. — Я не ожидал, что должность достанется мне теперь,

когда Керри умерла. Из-за детей я в последнее время сильно отстал в этой гонке… — Мне

отчетливо вспоминается звонок Шона… кажется, я знаю, кто помог Лайонелу получить место.

Этот кто-то очень любит играть на чужих амбициях! — На мое место здесь — представь себе

— даже человека уже нашли, никто не ожидал, что я могу отказаться. Но эта работа потребует

всех сил и времени, а у меня трое детей. Оливия хорошая, но она совсем не… — И замолкает,

будто испугался договаривать.

— Совсем не Керри, — заканчиваю я его мысль, посыпая специями бекон. Пытаюсь скрыть

эмоции, подавить преждевременную радость. — Я понимаю.

— Нет, не понимаешь… — воинствующе начинает он. — Она не такая как Керри, но все же

чуточку такая же…

Его утверждение могло бы быть лишено всякого смысла, если бы я не чувствовала нечто

подобное по отношению к другому человеку. И, не поднимая глаз, говорю:

— Понимаю, уж представь себе. Селия тоже не такая как Керри, но чуточку такая же. И с

ними нам полегче.

Всего на несколько секунд, Лайонел сжимает в своей ладони мою руку, и я чувствую тепло

и свет — неизменные спутники Керри. Да, Лайонел поступил со мной некрасиво, но только

рядом с ним и с малышами я не сомневаюсь в том, что наша дружба стоила каждой минутки

преследовавшей месяцами боли… Она все еще живет. В них. И с ними.

— Ну так что? — не сдержавшись, подталкиваю я Лайонела, не в состоянии ждать больше

ни секунды. — Ты не договорил.

— Ты их крестная. Керри хотела, чтобы в случае его ты взяла на себя заботу о наших детях.

— И, по-твоему, переезд с новой подружкой на более теплое местечко — тот самый

случай? — Я хочу этого, но не смогла не задеть Лайонела. Дети уже потеряли мать, а он…

— Ты была права. Ты это хочешь услышать? Они грустные. Все время грустные. Я понятия

не имел, на что подписываюсь. Растить троих детей тяжело. И я не справляюсь. Оливия

пытается помогать, но она тоже работает, устает… Плюс, если я лишусь своего места, на что

мы все будем жить? — И, наконец, начинает он нападать.

А мне вдруг вспоминаются слова Шона. О том, что настоящая любовь заставляет находить

выход. Он ведь говорил о любви вообще, а не только о той, которая связывает половинок в

единое целое. Не из-за нее ли я бросилась с головой в Сициллийскую авантюру, хотя понятия

не имела, как и чем смогу помочь отцу? Такие ситуации, как сейчас у Лайонела — призма для

приоритетов. Он мог бы найти новую работу, но предпочел поискать человека, который заберет

детей. Устал, опустил руки. Разумеется, о своем выборе начнет жалеть, но вернуться трудно. И,

надеюсь, Шон не дремлет…

— Джо?

— Что ты предлагаешь? Ты должен сказать это вслух, — хрипло говорю, из последних сил

сохраняя спокойствие.

— Я предлагаю тебе взять опекунство над детьми, — на одном дыхании выпаливает

Лайонел.

После этих слов по моим щекам начинают течь слезы. Я понятия не имею, как Шон

догадался. Возможно, тогда, в кошмарах, я оправдывалась перед Керри за то, что отдала ее

детей чужой женщине. Ну или авария и детские рисунки выдали меня с головой. Да, черт

возьми, разве это важно? Нет. Суть в том, что он как всегда смолчал, чтобы потом, однажды,

дать мне то, чего я отчаянно хотела в самой темной глубине сердца.