Unknown - converted_file_82a98b44

- А где они, кстати? – Спросил Охотник, не увидев своих мохнатых друзей.

- В нижних пещерах охотятся. Резвятся собачки, им полезно. Как хорошего скакуна нужно выезжать, так и им нужно время от времени давать возможность агрессию ихнюю выбросить.

- Понятно. И давно я... отдыхаю?

- Четыре дня как. Я, честно говоря, раньше второй недели и не ожидал твоей ерунды наслушаться. А гляди-ка – очухался.

- Ну, извини, старче. В следующий раз уж как-нибудь постараюсь.

- Ага. Только не надорвись. Кстати, двигаться тебе ещё вредно. А вставать вообще нельзя. Я употел весь, дырки твои штопая. Швы снимем всё равно не раньше, чем через неделю.

- Не сильно увлекался? – Изобразив беспокойство спросил Охотник.

- Задницу не зашил. – Ответил Старик. – А вот хлебало совсем уже собрался, но потом вспомнил, что тебя кормить надо будет. А клизмы у меня нет.

- И на том спасибо.

- И на этом пожалуйста.

- Что читаешь-то хоть?

Старик развернул книжку лицевой стороной обложки к себе и, будто первый раз видел, чуть ли не по слогам, прочитал: “Процесс”, Кафка.

- И охота тебе этой нудятиной себе мозги канифолить?

- А это для кого как. – Ответил Старик. – Для кого нудятина, а для кого – так очень интересная книжка.

- Чего ж в ней интересного? Графомания сплошная...

- Ого. Я вижу, сынок, ты почти уже разблокировался. Видимо хорошо по башне настучали. А что касается графомании – не скажи. Просто у людей, знаешь ли, разное восприятие. Ты, вижу, читал, но вижу и то, что недопонял.

- Да всё я понял. Только нудятина это.

- Один человек может читать книгу, но считать её нудятиной только потому, что большая часть излагаемого там проходит мимо его сознания, не цепляя никаких... как бы это сказать... триггеров. А вот другого за уши не оттащишь. Потому, что образование и общий уровень подготовки позволяют. Разве не так? А вот ты... что же ты понял, если не секрет?

- Да всё. И про систему, и про то, что она раздавит любого, кем бы этот любой ни был. Даже просто так, а виновен ты или невиновен – её не волнует. Зарежет, как собаку и отходную не споёт. Вот только то же самое в моё время можно было прочитать в любой газетной статейке буквально в двух абзацах, а не травить себя архаичной литературой, которую если кто и любил, так это совковые интеллигенты. Именно по причине того, что там всё завуалировано, но о ТОМ. И они приобщали себя тем самым к протесту и получали сублимированное ощущение некой тайной борьбы. Пусть только воображаемой и пусть только духовной, но с ТЕМ. Да и... тексты Кафки воспринимаются вполне адекватно, если знать его биографию. Но, извини, когда я читаю книгу мне интересна именно книга, а не писатель. Мне совершенно по барабану, как его угнетал отец и почему в нормальном половом сношении он видел только грязное звериное соитие. Не вижу никакой радости в ознакомлении с авторскими задвигами только потому, что другие люди считают его побасёнки сильными. Тем более, если уж про то разговор пошёл, с таким автором. Вот радости - читать злобные притчи человека, похоронившего себя заживо.

- Прыткий какой. – Старик рассмеялся. Стелет, как любимой женщине. – Хорошо, похоже, мне придётся согласиться, что на вкус и цвет товарища нет. Я не буду тебе навязывать Кафку, а ты не будешь гадить на одну из моих любимых книжек. Идёт?

- Идёт.

- Но, в дополнение, ведь тот же Кафка писал...

- “...можно уважать крота и его особенности, но не надо делать из него своего святого...” – Перебил его Охотник. – Верно? А это: “Я обнаруживаю в себе только мелочность, нерешительность, зависть и ненависть к воюющим, которым я страстно желаю всех бед...” Каково? Учитывая тот факт, что тогда воевали все...

- Да чтоб тебя! – Ругнулся Старик. – Но... а тебя случайно не убедит то, что Кафку таки нужно воспринимать несколько иначе, чем других писателей. Всё же он из символистов...

- Не убедит.

- Почему же?

- Потому, что Льюис Кэрролл – тоже символист. Однако кроме подтекста, у него имеется ещё собственно и текст. Весьма приятный, весёлый местами и вполне удобоваримый. А у того же Кафки только подтекст и важен, а текста, как такового и нет – мутная бодяга. А зачем бы я давился пресной сдобой, когда могу съесть булочку с повидлом?

- Экий, однако. – Старик опять заржал. – А ты не в курсе случайно, что Льюиса Кэрролла подозревали в педофилии?

- А ты не в курсе случайно, – в тон ему ответил Охотник, – что Кафку тоже подозревали в различных извращениях? От инцеста до педерастии, учитывая его сложные отношения с женщинами и горячую дружбу с теми, кто... неважно...