Джон Ирвинг - Дорога тайн

Хуан Диего и Кларк Френч постоянно ссорились из-за этого. Если тема церкви не поднималась сегодня вечером, когда они были на сцене или когда они обедали после, то как она могла не подниматься следующим утром, когда они были вместе в римско-католическом храме? Как могли Кларк и Хуан Диего ладить в церкви Богоматери Гваделупской в Маниле, не возвращаясь к столь насущному для них разговору о католичестве?

Одна только мысль об этом разговоре заставила Хуана Диего вспомнить о его адреналине, а именно о потребности в нем. Хуан Диего хотел не только секса, но и выброса адреналина, которого ему не хватало с тех пор, как он начал принимать бета-блокаторы. Читатель свалки впервые столкнулся с историей католичества на опаленных страницах книг, которые он вытащил из огня. Находясь в «Потерянных детях», он думал, что понимает разницу между неоспоримыми религиозными тайнами и придуманными самим человеком правилами Церкви.

Хуан Диего размышлял о том, что, если утром он собирается с Кларком Френчем в церковь Богоматери Гваделупской, то, может быть, стоит сегодня пропустить прием лопресора. Зная, кто такой Хуан Диего Герреро и откуда он родом, то есть если бы вы на месте Хуана Диего отправились в Гваделупе-Вьехо с Кларком Френчем, разве вам не захотелось бы получить как можно больше адреналина?

И еще тяжкое испытание на сцене и ужин после него… Остался сегодняшний вечер и завтра, и это все, подумал Хуан Диего. Принимать или не принимать бета-блокаторы – вот в чем вопрос.

Сообщение от Кларка Френча было коротким, но емким. «С другой стороны, – писал Кларк, – давайте начнем с того, что я спрошу вас, кто писал за Шекспира, – тут, понятно, у нас нет разногласий. Это высветит тему личного опыта как единственно настоящего базиса для написания художественной литературы. Понятно, что и тут у нас нет разногласий. Что касается тех, кто считает, что за Шекспира сочинял кто-то другой, то они недооценивают роль воображения или переоценивают личный опыт – это и есть их логическое обоснование собственной автобиографической прозы, вам не кажется?» – написал Кларк Френч своему бывшему учителю литературного мастерства. Бедный Кларк – он все еще теоретик, вечно юный, вечно затевает споры.

Дайте мне адреналина, это все, что мне нужно, подумал Хуан Диего – еще раз решив не принимать бета-блокаторы.

32

Это не Манильский залив

С точки зрения Хуана Диего, в интервью, которое брал у него Кларк Френч, было то хорошо, что говорил в основном сам Кларк. Труднее всего для Кларка было слушать – он как бы вещал. А на вашем месте, в роли слушателя, Кларк выглядел не таким уж уверенным.

Хуан Диего и Кларк недавно прочитали книгу Джеймса Шапиро «Оспоренный Уилл: кто написал Шекспира?». И Кларк, и Хуан Диего восхищались книгой; их убедили доводы мистера Шапиро – они считали, что Шекспир из Стратфорда был единственным Шекспиром; они согласились, что пьесы, приписываемые Уильяму Шекспиру, не были написаны им вместе с кем-то или кем-то еще.

И все же почему, недоумевал Хуан Диего, Кларк Френч не процитировал в начале их разговора самый убедительный довод мистера Шапиро, приведенный в эпилоге книги? (Шапиро пишет: «В утверждении, что Шекспиру из Стратфорда якобы не хватало жизненного опыта для написания данных пьес, меня больше всего обескураживает недооценка воображения, делающего автора столь исключительным».)

Почему Кларк начал с нападок на Марка Твена? Задание прочесть еще в школьные годы «Жизнь на Миссисипи» нанесло, как пожаловался Кларк, «почти смертельную рану моему воображению» – примерно так он выразился. Автобиография Твена чуть ли не положила конец стремлениям Кларка стать писателем. И, по мнению возмущенного Кларка, «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» следовало бы сделать одним романом и «покороче».

Публика, по мнению Хуана Диего, не поняла смысла этой осуждающей тирады – ни слова не было сказано о другом писателе, сидящем на сцене (а именно о Хуане Диего). И Хуан Диего, в отличие от публики, знал, что будет дальше; он знал, что связь между Твеном и Шекспиром еще не установлена.

Марк Твен был одним из тех грешников, кто считал, что Шекспир не мог быть автором приписываемых ему пьес. Твен утверждал, что его собственные книги были «просто автобиографиями»; как писал господин Шапиро, Твен полагал, что большая беллетристика, включая его собственную, обязательно автобиографична.

Но Кларк не связал это с дебатами о том, кто писал за Шекспира, и Хуан Диего знал почему. Вместо этого Кларк продолжал твердить о недостатке воображения у Твена.