Джон Ирвинг - Дорога тайн

В этот момент хор, исполнявший «Радуйся, Мария» был встречен цирковым оркестром, грянувшим свое. Отец Альфонсо и отец Октавио настояли на том, чтобы цирковой оркестр остался снаружи храма Общества Иисуса, но с медно-барабанной версией «Дорог Ларедо» в исполнении оркестра «La Maravilla» было трудно соперничать. Их старомодная, в погребальном духе пародия на прощальную песню ковбоя звучала достаточно громко, чтобы услышала и сама Лупе.

Голоса детей из музыкальной школы, старавшихся изо всех сил, чтобы «Аве Мария» была слышна, не шли ни в какое сравнение с оглушительным ревом и барабанным треском циркового оркестра. Жалобные стенания «Дорог Ларедо» в оркестровке «La Maravilla» можно было услышать и на Сокало. Друзья Флор – проститутки, работавшие в отеле «Сомега», – рассказывали, что прощальная песня умирающего ковбоя доносилась даже к ним – на улицу Сарагоса.

– Пожалуй, посыпание пеплом обойдется всем нам проще, – вкрадчиво сказал брат Пепе Хуану Диего по окончании отпевания Лупе, представлявшего собой далекий от священнодействия фокус-покус, запредельную ахинею под католическим соусом, – именно этого и хотела Лупе.

– Да, пожалуй, так будет духовней, – встрял Эдвард Боншоу.

Поначалу он не понял английского перевода слов «Hijas del Calvario», означавших «Дочери Голгофы», хотя, заглянув в карманный словарик, айовец ухватился за одно из значений слова Calvario или Calvary как «хождение по мукам».

Эдвард Боншоу, чья жизнь скоро превратится в хождение по мукам, почему-то вообразил, что нанятых порыдать монахинь называют «дочерьми хождения по мукам». Да… имея в виду жизни сирот, оставшихся в «Потерянных детях», и ужасные обстоятельства гибели Лупе, можно было понять, почему человек-попугай впал в заблуждение насчет «Дочерей Голгофы».

И Флор можно было посочувствовать – ее уважение к человеку-попугаю отчасти поколебалось. Нет смысла вдаваться в подробности, но Флор ждала, когда Эдвард Боншоу наконец прокакается и слезет с горшка. Когда сеньор Эдуардо принял «Дочерей Голгофы» за орден монахинь, посвятивших себя хождению по мукам, Флор просто закатила глаза.

Но когда Эдвард Боншоу найдет в себе мужество признаться двум старым священникам в любви к ней?

– Главное – терпимость, верно? – говорил сеньор Эдуардо, когда они выходили из храма Общества Иисуса; они прошли мимо образа святого Игнатия, который не обратил на них внимания, поскольку смотрел в небо в ожидании инструкций. Человек-Пижама поплескал на лицо святой водой из фонтана, а Соледад и молодые акробатки потупили взоры, когда Хуан Диего прохромал мимо.

Пако и Пивное Пузо стояли перед храмом, где медно-барабанный грохот циркового оркестра был громче всего.

– ¡Qué triste! – крикнул Пивное Пузо, увидев Хуана Диего.

– ¡Si! Si , брат Лупе! Как печально, как печально, – повторил Пако, приобнимая Хуана Диего.

Теперь, среди заунывного гула «Дорог Ларедо», сеньору Эдуардо было не до признаний отцу Альфонсо и отцу Октавио в его любви к Флор – найдет ли когда-нибудь айовец силы для столь страшного признания?

Как сказала сама Дива Долорес Хуану Диего, убеждая его спуститься из-под купола главного шатра: «Я уверена, что у тебя хватит смелости на многое другое». Но когда и на что еще? – размышлял Хуан Диего, а цирковой оркестр все наяривал и наяривал, – казалось, панихида никогда не кончится.

«Дороги Ларедо» грохотали так, что на углу Валерио Трухано и Флорес Магон все содрогалось. Ривера решил, что в данной ситуации кричать безопасно; хозяин свалки прикинул, что его никто не услышит. Он ошибся – даже медно-барабанная версия плача ковбоя не заглушила того, что прокричал Ривера.

Хозяин свалки повернулся лицом ко входу в храм иезуитов, спиной к Флорес Магон; он потряс кулаком в сторону Марии-монстра – так он гневался.

– Мы еще вернемся и добавим тебе пепла! – прокричал el jefe .

– Полагаю, вы имеете в виду немножко ее обсыпать, – чуть ли не тоном заговорщика сказал брат Пепе хозяину свалки.

– Ах да, обсыпать, – подхватил доктор Варгас. – Не забудьте сообщить мне, когда это произойдет, – сказал он Ривере.

– Сначала нужно кое-что сжечь и принять кое-какие решения, – пробормотал хозяин свалки.

– И нам не нужно слишком много пепла – на этот раз хватит и малости, – добавил Хуан Диего.

– И только у ног Девы Марии! – напомнил человек-попугай.

– Sí, sí , но это требует времени, – предупредил el jefe .

Но не всегда во снах – иногда сны быстротечны. Время в снах может сжиматься.