Unknown - 3

Почти неделю она была послушна, держалась подальше от скалы, не бросила руки в мелкое море, чтобы поймать маленьких крабов, которые торопились там. И ночью, когда она услышала, как мышь почесала, она натянула подушку на голову и стиснула зубы и проигнорировала маленький кусочек. Но мышь была смелой; она нашла свой помет перед комодом и вокруг чемодана. И, сдерживая себя, она стала раздражительной, и их любовные страдания пострадали. И вот теперь Брэден, невинно, усадил ее рядом с птицами, и она хотела ухватиться за них, разрыть проволоку и схватить их.

“Что вы будете иметь? Что выглядит хорошо?

Птичка! У меня будет птица, пожалуйста, с перьями! Она прижала суставы к губам.

“Мелисса?”

«Я - омар, было бы хорошо».

«Но вы ели омаров всю неделю. Ну, мне все равно … -

Может, краб? -

Это было бы приятным изменением, - сказал он язвительно, наблюдая за ней, его глаза слегка сузились. Она опустила взгляд на белую скатерть и крепко сжала ее пальцы на коленях, чтобы держать их неподвижными, борясь с страстями маленькой кошки.

Но вскоре ее взгляд снова бродился к птицам. Кошка была нервной, требовательной, как костер в ее угрозе взять на себя ответственность. Когда она выдержала, она больше не простила себя и бросилась в дамскую комнату.

Она стояла и смотрела в зеркало на ее странное лицо; она видела, как страсть и голод кошки выглядывают. Она попыталась успокоиться, попыталась выгнать маленькую кошку и закончила плакать, ее мысли вышли из-под контроля. И почему она все еще хотела свернуть в темные места? Куда бы они ни пошли, ее тянули к тени за стульями, к темным пещерам под столиками или под кустами. На пляже среди скал она смотрела в маленькие щели, желая ползать в них. В вестибюле за высокими керамическими плантаторами стояли уединенные темноты. Маленькая кошка никогда не была так обращена к темноте. Что с ней случилось?

Она вернулась к столу, чувствуя себя отжатым, слабым, и все же птицы плыли и метались. Она прошла через обед, напряженный и неудобный, и в ту ночь, нервничая и расстроенная, она начала спасать клочки для мыши, заправляя немного хлеба в свой кошелек рядом с списком купюр. С тех пор, при каждом приеме, она спрятала крошку, крошечные кусочки, которые она положила поздно ночью после того, как Брейден спал. Каждую ночь она говорила себе, что больше не будет этого делать, и каждую ночь она прикладывала свою приманку ближе к кровати.

Каждую ночь вину, скрывающуюся от постели, затем снова заставляли слушать. Она была очень глупа; он собирался это выяснить. И мышь стала смелой - она ??выбежала, вырвала ее предложение, а затем сесть, держа хлеб в лапах, поедая прямо перед собой. И наконец наступила ночь, когда она уже не могла лежать неподвижно.

Она увидела мышь по комнате в слабый намек лунного света. Она встала, ее пальцы скручивались и выпрямлялись с необходимостью делать когти, и она знала, что она не смеет меняться. Полуголая в трусиках, она скользнула к мыши, легко и быстро. Это было сразу за башней Брэдена. Она могла видеть это и чувствовать запах, видя, как его бакенбарды дергаются. Она подкралась, присела и схватила его в свои руки.

Она подняла руки вверх, в восторге от ощущения, что мышь, извиваясь на ее ладони. Она встала, крепко сжав ее; она встряхнула его и почувствовала, как он извивается от ужаса, и она улыбнулась и повернулась …

Брэден проснулся, наблюдая за ней.

Она отступила от него. «Я … я слышал, как она царапается. Это было так громко. Царапина на что-то. Это разбудило меня. Я … я не знаю, как я это сделал. Что … что мне с этим делать? О, это движется в моей руке, это ужасно. Его движение возбуждало ее невыносимо. Она хотела потерять его и преследовать, хотела биться и играть с ним. Она умоляюще посмотрела на Брэдена. «Что … что мне с этим делать?»

Он оглянулся на нее, без выражения.

Она вошла в ванную и бросила мышь в туалет. Она потянула ручку. Он сражался, поскольку он был сметен с боков в взбитой воде. Он дико бился, когда его высасывали из поля зрения. Она с сожалением уставилась на него. Какая трата совершенно хорошей мыши. Она жаждала сохранить ее, чтобы сыграть с ней, а затем убила ее. Она вымыла руки, потому что Брейден ожидал этого и вернулся в спальню. «Это исчезло. Ужасно.

Он все еще смотрел. Она стояла, глядя на него, ее выражение было удивлено, как она могла справиться. И она была полна ужаса. Он знал. Он знал, кто она. Это было окончено. Все было между ними.

Она подняла тяжелое покрывало, которое они пнули на пол, обернуло вокруг себя и свернувшись калачиком в мягком стуле, ее лицо отвернулось от него. Как только наступит рассвет, она уйдет. Ей следовало бы пойти раньше. Ей никогда не приходило сюда с ним. Она закрыла глаза, спрятав лицо.