Unknown Unknown - Краткое содержание произведений русской литературы XIX века

Такого издания на русском языке еще не было. Впервые предпринята попытка кратко пересказать самому широкому кругу читателей наиболее известные произведения отечественной и зарубежной художественной литературы. На Западе подобная практика существует издавна. Так, к примеру, элементарное представление о сюжете «Анны Карениной» зарубежный читатель может получить за несколько минут, ознакомившись с соответствующей главкой в немецком многотомном своде пересказов «Киндлерс Литератур Лексикон» или в итальянской литературной энциклопедии Бомпьяни. А вот «гордый внук славян» до сих пор такой возможности не имел, поскольку, пользуясь выражением булгаковского персонажа, «у нас не принято, а у них принято». У нас не принято было заниматься изданием компактных пересказов, более того – сама идея краткого изложения литературных шедевров долгое время наталкивалась на определенное сопротивление, обусловленное спецификой нашей культуры и национального менталитета. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевской были для нас всегда больше, чем просто писателями, а созданное ими – больше, чем литературой. Доскональное знание классики, умение оперировать ее идеями и образами, цитировать наизусть не только поэзию, но и прозу – такова культурная норма российской интеллигенции.

Этот духовный максимализм в «самой читающей стране» распространялся и на зарубежную словесность. К примеру, для Ахматовой и Мандельштама, а также для некоторых их менее известных современников было вполне естественно свободно ориентироваться не только в «Евгении Онегине», но и в «Божественной комедии», зная ее не по переводам – по оригиналу. А, скажем, роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» в шестидесятые – семидесятые годы, после выхода перевода Н. М. Любимова и монографии М. М. Бахтина о творчестве Рабле, стал неотъемлемой частью отечественной культуры. В такой ситуации знакомиться с сокровищами мировой словесности по кратким, сухим изложениям никому и в голову не приходило. Чрезвычайно показателен фрагмент выступления Владимира Высоцкого на одном из концертов: «Часто пишут записки: „Расскажите кратко о себе“. Вот это вопрос! Это мне напоминает, как однажды во время экзаменов в школе-студии Художественного театра я, стоя в коридоре, получил записку от своего товарища с просьбой прислать шпаргалку. Буквально в этой записке было: „Напиши краткое содержание „Дон-Кихота“. Далее в фонограмме, естественно, следует дружный смех аудитории. Однако, отдавая должное остроумию нашего прославленного барда, его позицию можно оспорить. Достаточно обратиться к опыту нескольких поколений филологов, изучавших на первом курсе университета историю зарубежной литературы средневековья и Возрождения, куда входит и „Дон-Кихот“, и еще много-много произведений, общая величина которых раз в сто превышает объем прославленного романа Сервантеса. Прочесть за один семестр этот гигантский массив физически невозможно. Что оставалось делать? Многие студенты, сговорившись, делили между собой шедевры, читали их порознь, а потом пересказывали друг другу. Такое изучение называлось в шутку „фольклорным методом“. А для полного и основательного овладения обязательными текстами у каждого оставалась впереди целая жизнь. Согласитесь, что „укороченное“ и схематичное знание – ну, не „Дон-Кихота“, конечно, а, скажем, „Беовульфа“ или „Неистового Роланда“ – все же лучше и полезнее их «честного“ незнания.

Литература – это прежде всего искусство, но вместе с тем – информация, хотя и весьма специфичная. И информационный объем мировой художественной словесности непрерывно увеличивается, разрастаясь до все более внушительных размеров. На первый взгляд, вразряд бессмертных попадает незначительное число писателей и произведений, большинство же подлежит забвению. Но, в отличие от науки и техники, от идеологии, в художественной литературе новая информация не отменяет и не вытесняет прежнюю. Каждая литературная эпоха, создавая свои шедевры, требует открытия новой ячейки в памяти культуры и в сознании читателя. Уважающий себя интеллигент должен сегодня знать и Набокова, и Фолкнера, и Камю, и многих других корифеев нашего столетия, что не освобождает его от необходимости читать и понимать все те произведения, которые составляли круг чтения интеллигентов чеховской поры. Среди утопических лозунгов коммунистической эпохи был и такой: «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Призыв красивый, но, увы, нереальный, поскольку у каждого человека только одна жизнь и одна память, едва ли способная вместить в себя совокупность духовно-интеллектуальных сокровищ всех времен и народов.