Ахто Леви - Улыбка Фортуны

Наконец, его и Ларису усадили в «Москвич — 408», украшенный цветами. Прохожие прямо пожирали их глазами, особенно Ларису. Рыжего угнетало все это — и прохожие, и «Москвич», он был зол и ненавидел в данную минуту и Евгения, и Лариску; не покидала мысль: «Подвели под монастырь, одурачили».

Он жалобно смотрел в окно «Москвича» на свободных людей на тротуарах, и с каждым метром его состояние ухудшалось. Он был готов выпрыгнуть из машины на ходу. Но... не зря учил его Евгений: «Все люди — эгоисты, нужно быть артистом, дипломатом, стратегом...» И он продолжал сидеть рядом с невестой, изображая лучезарную улыбку и радужное настроение.

Приехали. Каждый шаг давался с трудом. В загсе их встретила выходящая пара молодоженов и их родственники. Проходя мимо Рыжего, молодой жених с глупо-счастливой улыбкой на юном лице, ведя под руку еще более глупую и счастливую невесту, шепнул ему сострадательно:

— Погибаем, старик!

Рыжий зло на него посмотрел и послал, мысленно разумеется, к свиньям.

И вот прозвучали торжественные, слегка злорадные звуки брачного гимна. Появился церемониймейстер — невзрачная личность в очках (слуга дьявола) —и повел их с Ларисой в комнату, где за столом с гордым и победоносным видом восседала, словно богиня, девчушка с вздернутым носиком, годившаяся Рыжему в дочки. Подняв носик, стараясь при этом смотреть на присутствующих свысока, она начала зачитывать их совместное заявление.

Словно в глубоком тумане он увидел ползающего на коленях человечка с фотоаппаратом, свою дрожащую руку, подписывающую какие-то бумаги (вечно эти бумаги, вечно эти подписи! Окончание ли следствия, свадебный ли контракт — подписывай!), услышал чьи-то голоса, вторившие друг другу: «Да» и... приговор: «Отныне вы — муж и жена».

Кто-то лапал его руку. «А,— сообразил он,— это та штучка», и ему надели кольцо. Потом ему пришлось поцеловать невесту, и все им аплодировали. Остальное произошло в таком же приблизительно порядке, как на всех свадьбах в этом городе,— поздравления, объятия, поцелуи, шампанское и тосты: «Горько! Горько! Горько!»

Аквариум

Расставшись с Рыжим, Серый пытался разобраться в своих мыслях. Это было чрезвычайно трудно, и не потому, что шел он из ресторана,— просто жизнь сложна. Рыжий — неудачник — женился... Рыжий — вор. Воры из неудачников — это люди, из-за умственного недостатка терпящие обиды и ненавидящие за это общество; жаждущие свободы и мести, униженные, они хотят одного — возвыситься над всеми. Напоминал Рыжий Серому рыбу в аквариуме, а потом ему показалось, что и сам он, быть может, в аквариуме...

Рыба живет в аквариуме — в иллюзии большого пространства. Но ударившись носом о стекло, она убеждается, что пространство ограниченно. Она видит, что жизнь за прозрачной преградой есть, не понимая, что для нее там жизнь невозможна. Отгородившись от жизни невидимой преградой из собственных привычек и образа мысли, люди тоже часто создают аквариум для себя, им кажется, что окружающая жизнь им доступна, стоит только захотеть, и можно в нее войти: но наступает время, когда в подобном аквариуме делается душно и голодно, а созданная собственным характером ограда не выпускает.

...Мой аквариум — одиночество. Одним людям я симпатизирую, другим нет, но ни с кем мне не хочется быть откровенным. Откровенным я могу быть, только когда выпью, а почему так, мне трудно понять. Возможно, мое одиночество от того, что весь я какой-то раздерганный. Большая часть от меня на Урале осталась (в Сибири тоже), часть — в Швеции, с моей матерью, от которой все нет и нет писем. Часть от меня — на родине, на острове, и остатки — здесь, в Молдавии. Собраться бы мне как-нибудь воедино, и тогда я, наконец, освобожусь. Увы, жизнь складывается далеко не так, как мечталось перед освобождением, хотя бессмысленно надеяться на какой-нибудь результат, когда даже не знаешь, к чему стремишься. Пока лишь к одному — утвердиться в жизни, стало быть, удержаться на воле.

Когда-то в тайге я вылечил себя от лени, затем справился с физическими недугами. Так неужели не справлюсь со всякими там рефлексами? Это единственное, что заставляет всерьез опасаться. Нужно остерегаться спиртного, следить за собой, есть же у меня воля.

Почему во мне живет постоянное чувство беспокойства? Мне не нравится моя работа? Так не навечно же я связан именно с этой работой. А что я стал бы делать вечно, что бы мне хотелось делать всегда? Я не знаю, это и есть причина беспокойства. Кто я? Раньше был вор, и это короткое слово определяло и профессию, и образ жизни, и даже образ мышления. Сегодня — свободный человек... Вот если бы я знал сегодня, что мне нужно всегда, если бы знал, кто я, тогда, быть может, и друга бы себе быстрее нашел. По сути дела, я не отличаюсь от Маньки-Пиявки, разве мы с ней не в одном аквариуме — одиночестве?..