Ахто Леви - Улыбка Фортуны

В белом домике Серому нравилось все, особенно собака. Пират был отличный пес, благородный, но имя свое носил заслуженно: он всех кусал, а за такое поведение его держали на цепи. Вообще трудно было разобраться, из-за чего что было: или Пират потому кусался, что его на цепи держали, или его потому на цепи держали, что он кусался. Во всяком случае Серый с ним решил установить дипломатические отношения. Полюбился ему этот Пират кусачий, признал Серый в нем человека, а человеку на цепи вертеться никак не годится. Что же касается его поведения, тут все ясно: образования никакого ему не дали, посадили на цепь — и живи. Да разве это жизнь!..

Взялся он в свободное время обучать Пирата правильному собачьему поведению. И преуспел в этом. Но чтобы поднять моральный уровень Пирата, Серый ползал на животе рядом с ним, лаял, бегал на четвереньках; а сколько было неприятностей с обладателями других собак...

Пират не любил других собак. Однако очень подружился с одним бульдогом (правда, говорят, это был не бульдог, а боксер, но Серый в породах мало понимал, одно он знал наверняка — образина это была страшная). А принадлежала эта псина Тростовскому — директору республиканской базы хлебопродуктов...

Разумеется, после того как Пират научился приятным манерам, они с ним больше не бегали как ошалелые, а степенно гуляли. Для прогулки Серый купил Пирату элегантный ошейник из хорошей кожи и поводок. И вдруг однажды навстречу им директор с бульдогом. Как увидел Серый эту тупорылую образину, душа в пятки переселилась. «Вот тебе и хана,— думал он,— будет драка грандиозная. И кто победит — неизвестно».

Слышал он про бульдогов, что у них мертвая хватка. И помочь никак Пирату нельзя было, потому что хозяин бульдога — директор. С другой стороны, если Пират задушит эту образину...

Какой-то миг все они, напряженно выжидаючи, смотрели друг другу в глаза: Серый — директору, Пират — бульдогу. И тут собаки решили проблему: они одновременно начали вертеть хвостами (образина — обрубком), улыбаясь друг другу. Серый с директором тоже заулыбались.

— Красавец! — воскликнул Серый, изображая восхищение, показывая на образину.— Гуляете?

— Да,— ответил директор.— Это ваша? — кивнул он на овчарку.

Серый сказал, что его, и, как полагается, начал хвалить свою собаку.

— Ну, как пишется? — спросил директор с какой-то нехорошей улыбкой. — Что-то вы надолго к нам устроились. Уж не собираетесь ли остаться насовсем?

«Да, это уж так,— подумал Серый.— Куда мне спешить...» Но изо всех сил начал хвалить собаку директора. И тот вдруг ни с того ни с сего предложил:

— Не хотите ли зайти ко мне, я тут недалеко живу. Покажу вам свою коллекцию — корабли, морскую фауну. Вы любите море?

И они, как давние друзья, зашагали к дому директора, таща за собой упирающихся собак.

— Я сейчас занимаю две комнаты в чужом доме,— объяснил директор,— но уже получил трехкомнатную квартиру и на днях перееду. Приходите на новоселье.

«Черта волосатого ты бы меня приглашал, — подумал Серый, — если бы знал, какой из меня писатель...» Однако, вежливо поблагодарив, предложение принял.

В прихожей директорского дома он стукнулся лбом о громадную люстру — оказалось, что она историческая, висела будто бы в аудиенц- зале у самого Нептуна. Пирата сунули в сарай. Хозяйский же пес устроился у ног хозяина, когда тот опустился в старое скрипящее кресло.

У Серого разбежались глаза. Такого обилия всякой всячины он еще никогда не видел, хотя по чужим домам в свое время полазил немало. Чего тут только не было, и все действительно имело отношение к морю, кроме разных рогов, развешанных по стенам. Целый угол одной из комнат занимал компас размером с приличную тумбочку. Потом якоря — большие и маленькие, разбросанные по всей квартире, словно капканы для гостей; потом корабли — целая флотилия, расположенные на гардеробе, трюмо, стеллажах, на всевозможных плоскостях — бессчетное количество маленьких и больших кораблей. Кораллы и камни, улитки и крабы, засушенные африканские тараканы... Кроме всего в квартире директора нашли пристанище: старая лебедка, полметра железной обивки от Ноева ковчега, двадцать метров ржавой цепи, морские канаты, коллекция мечей, зуб крокодила, клык мамонта и, наконец, слава и гордость музея — сам хозяин, так похожий на скелет пирата.

Образину звали Мистером. Этот любимец Тростовского, надо думать, пользуется в жизни исключительными привилегиями. Серый изо всех сил старался, чтобы разговор вертелся вокруг Мистера: только эта тема могла отвлечь гостеприимного хозяина от разговора о творческих успехах Серого.